Громила переходит к старику и звонкий колокольчик переводчицы зазвенел там.
- Привет.
Рядом... те двое, что встречали в Красноярске самолет. На меня с усмешкой смотрели глаза нахала, который сломал мне руку. Я поворачиваюсь и наклоняюсь к старику, от которого только что отвалил громила.
- Скажи мне, мой будущий зять, я до свадьбы могу раздать долги, которые должен некоторым присутствующим?
- Долги отдавать дело хорошее...
- Спасибо за совет.
Тут же с разворота всаживаю кулак в скулу мерзавца. Он отрывается от пола и сметая гостевой столик несется по полу в угол, прямо под юбки визжащих матрон. Кто-то вскрикнул. Меня удивила реакция громилы, господина Родани. Он держал в своих объятьях второго типа, на лице которого был ужас.
- С тобой не соскучаешься, - скрипит рядом старик.
- За что ты его? - с испугом говорит Валя.
- Молчи, женщина, - рычит старик на Валю. - У тебя не муж, а золото. Эй, переводчица, объясни господину Родани, что он может отпустить парня.
Родани разжимает свои объятья и перепуганный парень кланяется в верности старику.
- Пойди, приведи Джека в чувство, - говорит ему старик, - и потом подойдете опять сюда. Он же должен обязательно поздравить жениха моей дочери.
Кто-то нетерпеливо протягивает свою ладонь. Это следующий гость поздравляет нас. В парадном мундире ко мне подходит генерал-лейтенант с немолодой женщиной.
- Генерал Сорокин. Вы мне очень симпатичны молодой человек.
- Благодарю вас.
Что еще можно сказать. Не признаваться же ему в симпатии. Господи. да тут целая очередь. Когда же это кончиться.
Целый месяц гоняюсь по суше и морям, занимаясь в основном хозяйственными делами. "Кузбасс" перетащили в док и спешно начали реконструировать. Моряки поставили пушки и пулеметы. В Сентябре месяце судно должно пойти в первый рейс.
Я собираюсь в Бангкок. Старик вызвал меня в свой кабинет.
- Я уже в курсе дела, - сказал он, - и знаю, что ты едешь опять уговаривать пиратов, за просто так, пропускать в своих водах российские суда. Кто следующий, сейчас то ты мне можешь сказать?
Какой-то мерзавец в отделе все передает старику. Точно убью, если узнаю.