В конце концов, за последнее время произошло столько всего, что мой организм скоро начнет путать чувство голода с сомнением.

– Спасибо, что позвонили. Я волновалась. Борис тоже очень волнуется.

– Оленька, не говори ему, что я звонила, хорошо? Он непременно скажет отцу, а я не хочу этого, – я хотела возразить, но Галина Яковлевна как будто прочитала мои мысли. – Из женской солидарности, умоляю тебя.

– Хорошо, я не стану говорить ему, что Вы выходили со мной на связь.

Мне показалось, что это будет по-человечески – дать Галине Яковлевне гарантию, что несколько дней муж не будет искать её.

Когда мне была необходима помощь, она не отказала. Сегодня Руслан пообещал прикрыть меня. А значит и я должна смолчать, если просят.

Именно так я думала в тот момент, еще не осознавая, что моя семья начинает рассыпаться, как рассыпается песчаный замок на ветру.

Я не спала с мужем в одной кровати, собиралась обмануть его. Это было началом конца.

– Как прошел твой день? – когда я вернулась с работы, разобрав целую гору накопившихся вопросов, Борис уже был в столовой, пил чай и читал какой-то договор. – Что интересного?

– Интересного? – я ушла в кухню, чтобы не смотреть на мужа. Врать ему в глаза было выше моих сил. – Ничего, кажется. Настя в очередной раз сошлась с бывшим.

– С которым из? После третьего Стаса я начал в них путаться.

Я усмехнулась, залила кипяток в чашку и вернулась в столовую, чтобы сесть напротив мужа.

Борис оторвался от экрана ноутбука на секунду, улыбнулся мне и вернулся к работе.

– Как прошел твой день? У тебя должна была быть встреча по проекту, кажется.

– Да, там ничего важного и интересного.

Радовало лишь то, что в нашей семье вру не только я…

– Да? А Дамир сказал, что вы назначили встречу по итогам первого этапа. Или меня это уже не касается?

– Ты общаешься с Дамиром? – мужчина снял очки и свел брови у переносицы.

То ли взыгравшая ревность, то ли тактика «лучшая защита – нападение», но Борис всерьез требовательно смотрел на меня, ожидая ответа.

Я тоже не тушевалась под его напором и подыгрывала бровями, как бы давая понять, что первая уличила мужа на вранье.