— Хох!!!

— Хайль!!!

Зато на его искренний выкрик яростно и хрипло, на одном вздохе грянули немецкие колонны. Лица солдат, одетых в «фельдграу» внушали нешуточную надежду. Такие обязательно дойдут до Парижа, как и шесть лет назад. И не только — сейчас даже на зубах доползут, желая взять реванш за все унижения и нищету.

— Да здравствует мировая револю…

Договорить Троцкий не смог — страшный удар в живот не только перехватил дыхание до потемнения в глазах, но и отбросил председателя РВС на стоящих за спиной адъютантов.

Впервые в жизни он почувствовал себя так странно. Словно среди белого дня смотрит синематограф, в аппарате заело пленку, которая стала медленно тянуться, чуть ли не по кадрам. Полностью пропал слух, установилась давящая, мертвящая сердце тишина.

Стоявший рядом с ним главком Каменев медленно, очень медленно повернулся ко Льву Давыдовичу — тот, будто впервые в жизни, с отчетливой пронзительностью видел каждую черточку на его лице, чуть ли не любой волосок в пышных и длинных, истинно шляхетских усах. И тут лоб главкома словно взорвался, как переспелый арбуз, выбросив массу красной и теплой мякоти прямо в лицо Троцкого.

— А-а!

От собственного крика, пропитанного болью и ужасом, председатель РВС очнулся, время снова убыстрило свой ход, на разум и все чувства обрушились звуки.

— Что такое, товарищи?!

— Главкома убили!!!

— Твою мать!!!

Адъютант с исказившимся лицом прыгнул вперед и прикрыл Троцкого собственным телом, а его неожиданно крепкие и сильные ладони буквально пригнули к дощатому помосту. Лев Давыдович хотел возмутиться, но тут же к нему вернулась способность размышлять.

«В меня целили! Но панцирь выдержал. А вторым выстрелом Каменеву голову разнесли». — Троцкий сжался в тугой комочек, представив, как неведомый стрелок ищет его в прицеле.

Захотелось жить как никогда, до боли каждой клеточки тела. Он чуть ли не заскулил, стараясь сделаться как можно меньше и вжимаясь всей грудью в начищенный до блеска сапог.

— Товарища Сталина ранило!!!

— Да не ори ты, и так вижу! Руку выше перетягивай, напрочь ведь снесло!!!

— Дайте бинта!

— Ремень снимай, стягивай туго! Врачей сюда!

«Вот оно как?! Кроме Каменева еще и в грузина попали», — от мысли, что неизвестный злоумышленник подстрелил ленинского соглядатая, Троцкий повеселел, к нему вернулось привычное хладнокровие. Но вскакивать на ноги не стал, к чему изображать героя, и продолжил вслушиваться в царящий кругом кавардак, сопровождаемый криками, стонами и руганью, которые, однако, не помешали председателю РВС расслышать еле слышный звук далекого выстрела.