— М-м… не совсем, — призналась она. — Вы являетесь потомком русских царей, хотя вас никто не короновал.

— Но я тут совершенно законно?

— Не знаю… — совсем уж растерялась Галина.

Юран лихорадочно начал соображать.

— Так… Я — потомок царей. Я похож на нынешнего царя, меня все за него принимают. Я, выходит, его брат-близнец?

Тут Галя совершенно потеряла контроль над ситуацией.

— Комарик! — заорал Возницкий. — Комарик, мать твою так-растак, где тебя носит?

Штабс-ротмистр Комарик, руководивший операцией прикрытия и по совместительству курировавший теперь кузнеца вместо скоропостижно скончавшегося Михаила Юрьевича Волочкова, чувствовал себя не то чтобы совсем виноватым — на войне все-таки как на войне, — но немного в долгу у Юрана, поэтому прощал ему его плебейские замашки, списывая их на ранение. Не подвел-таки кентавр, на честном слове простоял и проулыбался на террасе весь парад и даже нашел в себе силы самому уйти.

Снайпера, правда, не успели схватить, тот вместо себя какого-то дедушку оставил, инсценировав наспех, будто это старикан стрелял. Но ничего, найдут.

Комарик вошел в лазарет, под который оборудовали бильярдную.

— Ну что опять? — устало посмотрел он на опекаемого.

— Я должен там оказаться. — Крокодил выпустил в воздух колечко дыма. Хоть штурмом берите Зимний — мне нужно быть на этом приеме.

Гиви Зурабович пробормотал под нос что-то вроде «теща, вертись, как хочешь, но завтра похороны», потом вырвал из лап рептилии газету и вышел.

Вскоре до Крокодила стали доноситься обрывки разговора. Гиви постоянно повторял слова «кацо», «отец родной», «брат родной», клялся в дружбе, но о деле не проронил ни слова.

Устав вслушиваться, гад погрузился в свои мысли.

Четыре дня назад, вынырнув в Фонтанке возле памятника Чижику-Пыжику, изобразив из себя алкоголика, решившего выпить с персонажем знаменитой песенки, Крокодил выполз на набережную и окольными путями добрался до антикварной лавки на Бармалеевой. Одежду Крокодила отправили в химчистку, и через три часа он уже вернулся в «Palace».

Гад был вне себя от злости. Его перехитрили. Ждали покушения в жандармерии или нет, он не знал, да это и неважно. Вопрос был в том, что заказ необходимо выполнить: сто миллионов золотом — с такими суммами не шутят.

Сегодня во всех столичных газетах сообщалось, что двадцать шестого января состоится ежегодная аудиенция в Царском Селе, которой удостаиваются видные деятели науки и культуры, а также общественные деятели, гости страны и учащиеся Пажеского и кадетских корпусов, чем-либо отличившиеся в ходе обучения.

Крайне раздраженный, вернулся Гиви Зурабович.

— Можете вы мне объяснить, что вам понадобилось на этой аудиенции?