У Саблина появилось желание послать Грифитса подальше. В принципе, он был ему больше не нужен, только мешал. Но Виталий не знал, как отреагирует на это профессор, а потому просто сжал зубы, когда Джон стал устраиваться напротив него на откидном сиденье.

Заурчал мотор. Угловатый внедорожник легко преодолел высокий бордюр и покатил по улицам города. На выезде дорогу перекрывал блокпост. Но оказалось, что профессора тут хорошо знают, никто даже документы не проверял, не стал спрашивать, куда и кого он везет. С Файезом только очень почтительно поздоровались.

— Вы, смотрю, местная знаменитость? — спросил Саблин.

— Есть такое, — признал профессор.

— В Латакии очень уважают ученых? — поинтересовалась Катя.

— В Латакии уважают тех, кто умеет что-то делать. К истории, к сожалению, интерес невелик.

— За что же вам такой почет? — спросил Саблин.

— Я умею искать пресную воду. Зарабатываю на жизнь тем, что указываю места для рытья колодцев. Очень актуально для последнего времени. Водопроводные сети во многих местах бездействуют. А жизнь без пресной воды замирает.

За окнами машины проплывали пейзажи. Разрушенные дома в пригороде, то и дело за обочиной попадались остовы сгоревших машин.

— Вы на чьей стороне в конфликте? — спросил каплей у профессора.

— Ни на чьей, — вздохнул Файез. — Это очень тяжело осознавать во время гражданской войны. Понимаешь, кто бы ни победил, лучше от этого не станет. Поэтому стараюсь специально не замечать того, что происходит вокруг. До последнего времени мне это удавалось. Вы не расстраивайтесь из-за пропажи схем. Если бы у меня не отняли плоды двадцатилетней работы, я бы вряд ли стал вам сейчас помогать.

— Странно как-то все получается, — признался Саблин. — В одной машине едем, одно дело делаем. А компания разношерстная. Нарочно захочешь, такую второй раз не соберешь.

Профессор заулыбался.

— Верно подмечено. Война и не такие компании вместе собирает. Война — это абсурд по определению, вот и приходится играть в театре абсурда со всеми вытекающими последствиями.

Кэтрин хмыкнула и обернулась к Саблину.

— Чем вам наша компания не нравится?

— Я не говорю, что не нравится. Но мы, по большому счету, люди несовместимые.

— Тут вы ошибаетесь. Журналисты совместимы с кем угодно. Я могу разговорить и кандидата в президенты, и бездомного, и конченого наркомана.

— Меня и моих друзей вам не разговорить, — усмехнулся Саблин. — Тоже профессиональное. Одни научены дело делать, другие языком болтать.

Грифитс улыбался, следил за реакцией Кэт, та всегда болезненно воспринимала выпады в адрес своей профессии.