— Вытащила всю ленту из кассеты и мелко изрезала маникюрными ножницами.

Грифитс положил яхту в следующий галс и, поднырнув под поворачивающуюся рею, перебрался к другому борту. Когда он поднял голову, то увидел в глазах Кэт ужас. Она смотрела на что-то, чего он не видел у себя за спиной. Джон разворачивался, одновременно готовя руку для удара. Это происходило машинально, на уровне рефлекса. Краем глаза Джон успел заметить у себя за спиной человека, выжавшегося на руках по пояс. На голове у него была черная трикотажная маска с прорезями для глаз и рта. Грифитс рубанул рукой. Саблин не мог блокировать удар, обе руки были заняты. Свалишься, отцепишься с идущей под попутным ветром яхты, потом уже вплавь ее не догонишь. Пришлось уклоняться. Ребро ладони лишь чиркнуло по уху. Боцман перевалился через борт и оказался в яхте. Грифитс попытался достать его ногой, но Виталий использовал этот момент в свою пользу, перехватил голень и дернул на себя. Грифитс слетел с сиденья и тоже оказался лежащим на настиле.

Кэтрин пронзительно завизжала. Ее крик полетел над волнами. Чайки, кружившие над яхтой, взмыли в небо. Мужчины сцепились. Джон поначалу пытался сорвать с противника маску, затем оставил это занятие, поняв, что ему противостоит человек со специальной подготовкой. Шансы победить были примерно равны — Джон был грузнее, сильней, а вот Саблин обладал большей ловкостью. Стоило только Грифитсу подмять его под себя, как Боцман выворачивался.

Журналистка верещала, ей до сих пор казалось, что из морской воды выбрался не человек, а чудовище, пришелец, призрак. Предоставленный сам себе парус мотало из стороны в сторону, неуправляемая яхта сходила с курса, забирала бортом к ветру. Саблин в очередной раз вывернулся из-под Джона и, сумев удержаться наверху, прижал ему горло локтем. Грифитс пытался перекинуть ногу через голову противника, чтобы сбросить его с себя. Виталий резким движением выхватил нож. Острие замерло у самого лица Джона.

— Не двигайся, — проговорил он. — И скажи ей, чтобы перестала визжать.

— Не поможет, — на удивление спокойно проговорил Грифитс.

Порыв ветра наклонил яхту, ставшую бортом к волнам. Кэтрин уцепилась за топчан и запричитала.

— Сейчас перевернемся!.. Утонем!..

— Она права, — произнес Джон. — Если не выставить парус, перевернемся к чертовой матери. А плавает она хреново.

— Только без глупостей. — Боцман отпустил противника.

Грифитс сел, перехватил рею, повернул парус, замотал конец на тумбе, взялся за руль. Яхта закачалась, выровнялась, ветер надул треугольный парус. Нос вновь стал резать волны. Мужчины смотрели друг на друга, тяжело дышали. Никто не изъявлял желания продолжить схватку. Кэт вскарабкалась на лежак, прикрылась полотенцем.

— Ты кто такой? — наконец спросил Грифитс. — Это ты вчера мои записи спер? Тебе они на хрен не нужны, а для меня это работа. Зачем опять появился? Вернуть решил?

— Разговор есть, — сказал Саблин.

— Нельзя было сразу об этом сказать? Чуть не поубивали друг друга. И вдобавок чуть не утопили красивую женщину, этого бы я себе никогда не простил.

— Я же не думал, что ты сразу на меня набросишься.

— Логично, — согласился Грифитс. — Маску снять можно? Я во время разговора привык видеть лицо собеседника. Профессиональная привычка.

— Сперва посмотрим, как разговор сложится, — со своей стороны предложил Боцман. — Я сегодня следил за тобой. И очень странным мне показался визит в южный пригород Латакии.

— Ты все видел?

— Я был в доме, где был и ты, и…

— Погоди. — Джон вскинул ладонь. — Кэт, сходи в каюту, приготовь нам кофе. Заодно и оденешься. Подавать кофе топлес — это в приличной компании моветон. Мы у меня на яхте, а не в дешевом стриптиз-баре, да и ты не официантка, а лицо новостных сюжетов из Сирии. За нас не беспокойся, мы уже остыли и приходим к конструктивному разговору.