— Я в курсе, — ответил Грифитс и задумался. — Хорошо, подождите меня, но только за углом квартала, чтобы машины отсюда видно не было. У меня тут назначена встреча.

— Только не забудьте про меня, — предупредил обрадованный таксист.

В городе подцепить пассажира проблематично. Лишних денег почти ни у кого нет. Несмотря на то что городской транспорт не работал, оставшийся в Латакии народ предпочитал ездить на экономных в смысле расхода топлива мопедах, скутерах или же ходил пешком. Боевики пользовались своим транспортом, а если им и приходилось брать такси, то еще не факт, что расплатятся. А станешь спорить, могут пристрелить. Так что щедрый Джон был находкой для таксиста, и он не спешил с ним расставаться.

Желтая потрепанная машина заехала за поворот. Двигатель заглох.

Джон осторожно вошел во двор заброшенного особняка. Шел, внимательно осматривая любую мелочь. Война оставила в здешних домах множество «сюрпризов». Некоторые хозяева, покидая свои жилища, именно так привечали грабителей. Можно было напороться на растяжку, мину. Но на этот раз бог миловал. Джон пробрался в дом.

В обширном холле гулял ветер. Он врывался в выбитые окна. Ворошил бумаги, лежавшие на стойке. Грифитс сбросил с кресла груду одежды, пододвинул его к столику, сел и забросил на него ноги. Как и было условленно, он сидел спиной к входной двери. Часы оператор положил перед собой, смотрел на то, как секундная стрелка обегает круг за кругом. Время назначенной встречи приближалось…

Таксист, ожидавший клиента за углом, встрепенулся, за домами послышался звук работающего мотора. Он тут же выключил радио. Кто его знает, что на уме у тех, кто покажется из-за угла. Слушаешь оппозиционное радио — враг народа, если покажутся сторонники Асада. Слушаешь официальный Дамаск — то же самое, если появятся боевики-повстанцы. Уж лучше изображать из себя нейтрала, этакого недотепу, индифферентного в отношении политики. Таксист приподнялся, сел за рулем, ведь до этого он практически лежал и срочно развернул перед собой книгу-детектив. Теперь, глядя на его чтиво, никто не мог бы с ходу определить его политические предпочтения.

Из-за угла квартала неторопливо выкатил грузовичок. На платформе высилась пулеметная установка, за которой наготове стоял боевик. Так разъезжали только повстанцы. Грузовичок притормозил возле машины. Сидевший за рулем мужчина в солнцезащитных очках внимательно всмотрелся в таксиста, словно пытался оценить его на предмет «свой-чужой».

Грузовичок стоял долго — минуты две. Таксист даже успел пожалеть, что позарился на легкий заработок — связался с подозрительным «европейцем».

Стекло в грузовике неторопливо опустилось. Сидевший за рулем вполне миролюбиво поинтересовался:

— Его ждешь? Он тебе так сказал?

Среди пустынных кварталов не стоило уточнять, кто такой «он», которого ожидал таксист. Получалось, они в курсе, кого он сюда привез.

— Пассажир попросил подождать, у него важная встреча. Так и сказал, — заискивающе проговорил водитель такси. — Если надо, то я уеду.

— Стой тут и жди своего клиента, если он не появится через полчаса, уезжай и забудь, что видел нас, — милостиво разрешил боевик, сидевший за рулем, и опустил на глаза солнцезащитные очки.

— Разумеется, господин, — пробормотал таксист и сполз на сиденье, ему захотелось стать совсем маленьким и незаметным.

Импровизированная тачанка закатила за угловой особняк квартала и остановилась напротив дома, в который зашел оператор. Боевики переглянулись. Сидевший за рулем вылез из автомобиля. Ему подали из кабины саквояж.

— Если что, мы придем тебе на помощь, — пообещал бородач, остававшийся в машине.

— Не беспокойся, все пройдет хорошо. Мы не первый день работаем с ним рука об руку.

— Да пребудет с вами Аллах, — заключил бородач.

Боевик в зеркальных солнцезащитных очках захрустел гравием на дорожке. Подойдя к дому, он прижался спиной к стене и крикнул: