– Бабушка говорила, что мой дед Спартак, политзаключенный.

– Ну имя Спартак в те годы было очень распространенное, даже песня была революционная про спартаковцев, смелых бойцов! А политзаключенным папа не был и быть не мог, иначе его в сталинское время ни один театр бы не принял. Да и его мама, и дядя занимали высокие посты в правительстве, их бы сразу турнули с их мест. Времена-то знаете какие были?

– Ну… не знаю… я это… а чего ДНК-то? Вы считаете, неправильное?

Мы полностью и подробно рассказали ему тему с ДНК.

Вдруг он вскочил, сказал:

– Ладно, хорошо, сейчас принесу письма.

И ушел. Я радостно пошла в машину за папиными дневниками и увидела за углом Белобокина, который нервно говорил с кем-то по телефону.

Прошел час. Его не было. Вдруг в кафе зашел человек весь в черном и в капюшоне, резко направился к нашему столику, мне стало страшно, правда, ощущение было, что вот он и пришел наш конец, сейчас кислотой брызнет или ножом пырнет, вид, по крайней мере, у него был такой. Но слава богу, он всего лишь положил на стол бумажку и тихо сказал:

– Белобокин просил передать.

И так же резко вышел из кафе.

На бумажке я прочла:

«Встретиться не могу, надо сидеть с племянницей».

– Интересно, – говорю я мужу, – вдруг возникла необходимость сидения с некой племянницей, после моей просьбы показать письма и его телефонного звонка кому-то. Странно, очевидно, что он просто сбежал.

Я решила ему позвонить.

– Алло, это Карина, а может, вы скажете адрес, я буквально на 5 минут подъеду, посмотрю письма и уеду?

– Нет, давай в другой раз, я не могу, надо с племянницей сидеть.

– Ну так вы же можете выйти с ней на 5 мин во двор, я не буду подниматься в квартиру.

– Нет, давай в другой раз. Может, в Москве встретимся!