Ханна вновь глянула на Наоми. Хотелось так много ей сказать.

В каком-то плане следовало поблагодарить Э - они бы погибли без спасительной лодки.

Ещё она хотела попытаться помириться, но понятия не имела, как.

Но говорить что-то такое сейчас казалось совершенно неуместным.

Одно дело, когда она делала что-то секретное, что-то, что пытало её, но усваивалось.

И совсем другое, когда она увидела, сколько много жизней было затронуто, изменено. Это добавляло целый новый слой вины и стыда.

- Я очень извиняюсь за всё, - ещё раз пробормотала она.

- Да уж, ещё бы, - буркнула Наоми. В её взгляде читалось отвращение, но потом она пожала плечами.

Я не стану трепаться, если ты об этом беспокоишься. Но ты мне должна—ясно? И будем надеяться, они прищучат другого водителя, кем бы он ни был.

- Ох. Спасибо, - Ханна удивилась внезапной щедрости Наоми. Но та лишь закатила глаза и отвернулась.

Волна забрызгала лицо Ханны. Она откинулась на сиденье, ощущая помесь стыда и сожаления.

Она внезапно осознала, что семя дружбы, едва начавшее прорастать, вероятно, навсегда утеряно.

Было сказано слишком много. И испорчено—исключительно по вине Ханны.

Вряд ли они теперь будут насмехаться друг над другом в коридорах Роузвуда, однако и сидеть вместе в паровой они тоже не будут. Это была просто ещё одна вещь, которую разрушил Э.

Лодка подплыла к причалу, и все выстроились в линию, чтобы выйти.

- Знаете, есть кое-что ещё, что мне, вероятно, следует рассказать вам, - холодно сказала она, как только они ступили на причал.

- Что? - спросила Ханна.

Наоми заправила за ухо прядь открытых всем ветрам волос.

- Однажды мне позвонила Эли, вернувшаяся в Розвуд как Кортни. Она всё мне рассказала.

Что она была настоящей Эли, но её заперли в больнице в начале шестого класса из-за этого неудачного переключения, и что это произошло отчасти по вашей вине.