— Потому нам государство даёт две, — усмехнулся я.
— И две не прокормят. Скорее убегут от тебя, испугаются, что ты их съешь.
— Ты преувеличиваешь, — улыбнулся, потом посмотрел на едва начатую порцию у девушки, которая нехотя ковырялась в мясе с овощами вилкой, и предложил:
— Меняемся?
Та удивлённо посмотрела на меня.
— Я тебе чистую тарелку, а ты мне грязную.
— Сан! — воскликнула она и тут же понизила голос. — С ума сошёл? Это же неприлично. На нас люди смотрят.
— Они на меня смотрят и тебе завидуют, — усмехнулся я. — Да хоть я тут начну стриптиз танцевать, никто не назовёт дураком, скорее предложат скататься к ним домой и там повторить на бис.
— То стриптиз, а то… что делаешь?! — ахнула она, когда я перегнулся через стол, забрал у ней тарелку и поставил перед собой.
— Всё равно не ешь. Начни пробовать десерт, а то и его слопаю, — подмигнул я.
— Какой же ты поросёнок, — покачала девушка головой.
У меня дома утихомирились только поздно ночью. Комнату едва-едва освещал серебристый ночник, в его свете блестели капельки пота на теле Реббеки, как крошечные бриллианты.
— А шрамы у тебя откуда? Воевала? — спросил я, коснувшись пальцем её плеча, где вился серой ниткой неровный шрам не менее чем десять сантиметров в длину. Ещё два пошире и покороче, украшали женскую спину.
— Нет, я даже не служила. Это от падения с мотоцикла, — вздохнула она и потянула простыню. — Хватит меня разглядывать, я же стесняюсь, Санлис.
— Полчаса назад ты такая бесстыдная была, что я краснел, а тут вдруг застеснялась, — хохотнул я.
— Дурак.
— Да я шучу, Беки, — я поцеловал девушку в шею и стал медленно поглаживать её от затылка до лопаток. Умиротворение и усталость, однообразное движение и тихое дыхание партнёрши ввели меня в некое подобие транса, и в этот момент я увидел, как тело девушки покрывается полупрозрачной разноцветной сеткой.
От удивления вся дремота с меня сошла, я моргнул — всё пропало.
— Что ты?
Наверное, я как-то выдал себя или дёрнулся резко, потому что засыпающая Реббека зашевелилась, открыла глаза и посмотрела на меня.