Схватила за руку псевдомученика. Раскачала, как любят делать дети, когда гуляют с кем-то. Мужчина смотрел на меня со смесью недоверия и печали. А ещё на левом глазу у него разрастался такой хороший синяк.
— А хочешь, я с тобой прыгну? — предложила я, бросив его ладонь и наклонилась, чтобы выбраться наружу. Меня с силой дернули за талию, ногти опасно проскрежетали по пластику. А в следующий момент, секунда свободного падения, визг и отшибленный локоть.
Спиридонов вцепился в меня своими клещами и, не придумав ничего лучше, сиганул в квартиру, а не из оной. В процессе отлетела табуретка, зазвенела посуда и ушиблась я. Мне пришлось извернуться в его руках, чтобы оказаться лицом к лицу.
И последняя ошибка этого фантасмогоричного вечёрка.
— Три раза за ночь, Вась? — спросила я, цепляясь пальцами в его подбородок и слегка поворачивая голову, чтобы лучше рассмотреть фингал.
Мне в ответ молчали абсолютно трезвые глаза, хоть перегар и присутствовал. Я сбросила его руки со своей талии и встала, поправила куртку, подхватила со столешницы бутылку коньяка и сказала:
— Ну ты и олень, Вась…
Глава 7
Мы делили апельсин. Много нас, а он один. Вот до чего дошла страна, где апельсинов дохрена.
Это все, что вам надо знать о нашем с Рубенским разводе. Оказалось вдруг, что машина куплена на предприятие. Загородная дача, в стройке которой я участвовала, зарегистрирована ещё до нашей свадьбы, то есть не совместно нажитое имущество. А две однокомнатные в ипотеке. При разводе не только имущество, но и долги делятся поровну. Итого в остатке всего две квартиры, причём одну нам подарили родители, но поскольку она была продала и куплена новая, это общее. И вторая, в которой мы жили.
— Алис, не переживай ты так… Мы обязательно что-нибудь придумаем, — Олеся сжала мою ладонь в знак поддержки. Мы стояли на парковке возле бизнес центра, где была назначена встреча.
— Да я… — говорить не хотелось, но я пересилила себя. — Понимаешь, он ведь никогда не доверял получается, раз все так складно выходит. Долги я не выплачу при любом раскладе, вот и останется, что по факту мне и принадлежит, родительная квартира. Пусть немного дороже, чем та в панельке, но ведь… Такое чувство будто он готовился…
Мы сели в машину подруги и она злобно выдохнула:
— Вот не зря я хотела ему отвёрткой оставить послание на капоте!
Я печально усмехнулась. Апатия и непонятная усталость навалились разом, ещё в переговорной. Миша был серьёзен и недоволен, поджимал губы и косился на своего адвоката. А я предстала в образе овцы ведомой на забой: трикотажное платье с глухим воротником, чёрные колготки и сапоги без каблука. Темно-русые волосы сильно поблекли и я не парилась уже, просто заплетала их в косу. С бывшим мужем мы не проронили и десятка слов, зубоскалили Олеся и тучный мужчина, Семён Викторович, специалист по бракоразводным процессам.
— Слушай, — воскликнула подруга, притормаживая на повторе, — а поехали на выходные в загородный дом к Анатолию. Он меня хочет представить своим друзьям и мне немного стремно быть одной среди акул. Да и тебе надо развеяться …
— Прости, Лесь, я буду занята, — враньё никого не красит, но лучше быть некрасивой лгуньей, чем пятым копытом у коровы. А на этой встрече уверена все будут по парам.
— Только не говори, что будешь все выходные нянчить того ханурика?
— Кого? — подавилась я.
— Ну этого, вашего, Спиридонцева…