— Это всё наш папа! — с тихой гордостью улыбнулась Мария Николаевна, — Всё своими руками! И буфет, и шифоньер, и трельяж! И всё остальное, — она провела рукой в сторону дивана и прочей матово-каштановой обстановки.

Я с пониманием такой её гордости и с лёгкой завистью, уже не таясь, обошел по периметру гостиную. Сколько себя помнил, всегда тяготел к мебели из массива. Хорошо осознавая, что за ней необходимо ухаживать.

— Мне тоже завтра мебель завезут! — моя зависть оказалась не такой уж и лёгкой, — Правда, вряд ли она будет такой шикарной! — вздохнув, сумел я взять себя в руки и последние слова у меня получились траурно-приглушенными.

Непосредственный юноша опять вынырнул из-под сознания и снова не ко времени.

— Зато вы молоды и вся ваша долгая жизнь у вас еще впереди! — раздался за спиной добродушный и весёлый голос.

Обернувшись, я увидел младшую копию встретившей меня женщины. Она держала в руках большой круглый поднос, заставленный множеством вазочек, розеток с вареньем и всякими разными предметами для проведения обстоятельной чайной церемонии.

Шагнув к бабке, я принял у неё из рук тяжелый поднос и, сделав два шага вправо, поставил его на стол.

— Зоенька, этот молодой человек из милиции! — поведала сестре Мария Николаевна, — Но вы уж простите, товарищ Корнеев, я запамятовала, как вас величать!

— Вы не могли забыть, Мария Николаевна! — невольно улыбнулся я тактичной женщине, — Я не называл вам еще своего имени. Сергеем меня зовут, я следователь из районного отдела милиции, вот мои документы! — я достал удостоверение из кармана.

— Да бог с ними, с документами! — отмахнулась старшая тётка и принялась расставлять чашки-ложки с подноса на стол. — Вы лучше скажите, Серёжа, что такого произошло, что к нам следователь пришел? — задав вопрос, она даже не обернулась, продолжая сервировку.

— Про соседа вашего, про Барсукова хочу вас расспросить! — пустил я пробный шар, — Говорят, что не шибко добрый он человек. Или наговаривают на него злые языки?

Женщины переглянулись и младшая даже покачала головой.

— Садитесь, Сергей, будем чай пить! — пригласила меня за стол Зоя Николаевна, — Не за горами уже новая ягода, а у нас с прошлого года почти всё варенье осталось!

Я попросился помыть руки и был сопровожден в полноценную ванную комнату.

Об их соседе я возобновил разговор после первой выпитой чашки.

— Плохой это человек, Серёжа! — накладывая мне новою порцию клубничного варенья, сказала младшая из сестёр, — Вы, наверное, знаете уже, что у нас с ним произошло?

— Так вот, я вам скажу, что этот Барсуков и с человеком способен такое же сотворить, если доведется! Злой он. Злой и жадный!

— А правду еще говорят, что он женщин обманывает? — начал я подводить разговор к главному, зачем и пришел, — Я слышал, что этот Барсуков им какие-то испытательные сроки устраивает, а потом их взашей гонит?

— Правда, Серёжа! — охотно откликнулась младшая сестра, — Всё так и есть! Этот прохвост их как через конвейер гонит, а эти дурочки всё никак не кончаются и всё идут к нему, и идут.

— Пользуется подлец женской предрасположенностью к семейной жизни, — подхватила, видимо, давно обсуждаемую за этим столом тему, старшая, — А они стараются, как каторжные. И дом, и огород его на себе тянут! Чтобы понравиться. И в койке его, прости господи, ублажают… — досадливо махнув рукой, возмутилась Мария Николаевна.