Глава 24

Окончательно нас примирила совместная разгрузка лидиной поклажи. Сегодня через мадам Зуеву бог послал нам с Лизаветой всякого и многого. В двухлитровой банке под капроновой крышкой еще теплился фирменный лидин борщ. В двух объёмных судках были котлеты и депрессионная, пахнущая молоком, и сливочным маслом, картошка. Беляши и пирожки тоже присутствовали и в немалом количестве. Всю эту нежданную роскошь дополняла вторая двухлитровая склянка с компотом. Когда всё это Лидия Андреевна успела сотворить, я не понимал и терялся в догадках.

Лиза из Урюпинска тоже впечатлилась вываленным на стол изобилием. И было непонятно, чего в её глазах больше. Восторга или недавнего испуга. Похоже, что растущее первое побеждало предыдущий негатив.

— Сергей, чего ты стоишь? — пришедшая в себя Лида, вспомнила, что она начальница, — Давай тарелки, пока еще всё теплое! Зря что ли я всё это на такси везла!

После полной тарелки картошки с мясом есть уже не хотелось. Не поддавшись на завидущий взгляд, которым "племянница" поедала расставленное на столе богатство, я от продолжения пиршества решительно отказался. В том, что голодающая Поволжья сейчас запросто сметёт треть, а то и всю половину находящейся здесь еды, я ничуть не сомневался. Как не сомневался и в том, что потом она всю ночь будет дристать в тридцать три струи. Не считая мелких брызг. Нет, таких фейерверков нам не надо. Этой ночью я твёрдо намеревался выспаться.

— Ты за Лизу не решай! — прикрикнувшая на меня Зуева явно намеревалась хлебосольной щедростью загладить перед девчонкой свою недавнюю выходку, — Её откормить как следует нужно! Ребёнок худой, как после блокады!

Елизавета заботливую тётеньку не перебивала. Надо полагать, в отличие от меня, она рассчитывая на продолжение банкета. Судя по поволоке, подёрнувшей её взгляд, на Лидию Андреевну она уже не обижалась. Она уже предвкушала праздник своего впалого живота.

— Глисты у неё, вот и худая! Она уже достаточно поела! — решительно пресёк я гастрономический заговор, суливший мне незабываемую ночь. Ночь, полную суеты и сортирного веселья.

После моего, сколь откровенного, столь и неожиданного заявления покраснели обе мои гостьи. Если уроженка Урюпинска, задохнувшись от возмущения, рассерженно пучила на меня глаза и впалые щеки, то моё руководство, не скрываясь, крутило указательным пальцем у виска.

— Сам ты...! — вдруг вскочив, взвизгнула Лиза, — Это у тебя глисты! Дурак! — возмущенно притопнув цыплячьей ногой, она рванула из кухни, теряя на ходу тапки.

— Видишь! — кивнул я Зуевой, — Она еще и нервная! — Потом прищурился и перевёл стрелки, — А, может, это она от того, что ты её так напугала?

Вовремя привитое собеседнику чувство вины, порой творит чудеса. И в этот раз импровизация меня не подвела. Лида опять смущенно покраснела и не скрывая душевного расстройства, опустила голову.

— Душа моя, ты извини, но мне нужно её успокоить! — я встал с табурета и подойдя к Лиде, ласково обнял её. — У неё сегодня месячные впервые пришли, а тут еще ты в ревность ударилась! Как-то всё один к одному и сразу всё так некстати.

Приподняв Лидию Андреевну со стула и не размыкая объятий, я повел ее в сторону прихожей.

— Ты прав, Сережа, — лицо моей начальницы немного просветлело, видимо, версия с внезапными менстрами юной урюпчанки её устроила больше, чем последствия от собственной безобразной выходки, — В этом состоянии её лучше не тревожить. Ты проводи меня, пожалуйста!

Я помог Лиде одеть пальто, а потом, чуть поколебавшись, принялся и сам одеваться. За душевно проявленную заботу надо было отплатить таким же добром. Выйдя на улицу и прогулявшись под руку одну остановку, мы расстались. Посадив начальницу в автобус, я поспешил домой. Открывая ключом дверь, я уже знал, что я завтра буду делать помимо исполнения своих прямых служебных обязанностей.

В квартире было темно. Смыться девчонка не могла, дверь я закрыл на нижний замок и без ключа выйти было невозможно. Я прошел в зал и щелкнул выключателем. "Племянница" из Урюпинска сидела на диване, зажав руки между колен. Глаз на меня она поднять не сочла нужным. Девчонка была с характером.