— Круто. И ты ведешь счет? Убитых? — спрашивает она с округлившимися глазами. Вот она, моя Моника Левински, ко всему готовая.

— Да. Ну, как сказать. Не то что считаю. Скорее, помню. Это как… Ты ведь помнишь всех парней, с которыми спала?

— Вообще-то кое-кого из них я старалась забыть, — говорит она с сексуальной улыбочкой.

Не могу удержаться от вопроса:

— А сколько… сколько их у тебя было?

— Не знаю. Я ж их не считала. Может, сорок.

Шлюха.

— Сорок?

— По-твоему, это много? У моей подруги уже сто сорок или около того.

Вот так вот. У Тарантино в этой стране обнаружились более удачливые соперники — 139 шустрых кобелей. Кажется, ему пора пополнить свой списочек адресов рождественских открыток.

— A y тебя было шестьдесят семь? — спрашивает она.

— Женщин?.. А, ты о жертвах? Ну да. Шестьдесят семь лохов навынос. Шестьдесят семь поросят на вертеле.

— И ты их всех до одного помнишь?

— Стараюсь не забывать.

— Ты о них часто думаешь?

— Никогда.

— Тебе никого не жаль?

— Нет.

— Как такое возможно? У тебя совсем нет совести?

— Наверно, она в глубокой заморозке. Тебе не жаль твоих…