«Она подошла близко к нему. Взглянула и, будто ее слегка ударили в грудь, откинулась, испугалась».

– Эх! – сказал один из солдат. Другой зло сплюнул.

Лица потемнели у всех.

А лейтенант читал, и каждое слово, прочитанное им, отражалось на обветренных солдатских лицах.

Заволновались, когда – по рассказу – получилось, что на фронт приехали мать Егора Дремова и та красивая девушка – Катя Малышева.

«Егор, – стараясь если не голосом, то хотя бы тоном быть похожим на красивую девушку Катю, читал лейтенант, – я с вами собралась жить навеки. Я вас буду любить верно, очень буду любить… Не отсылайте меня…»

Кто закашлялся, у кого в глазу зачесалось, кто голенище нагнулся подтянуть…

«Да, вот они, русские характеры! – заканчивал чтение лейтенант. – Кажется, прост человек, а придет суровая беда, в большом или в малом, и поднимется в нем великая сила – человеческая красота».

Не раз потом, и там же – возле Нарвы, и южнее – под Псковом, и севернее – на Карельском перешейке, слышал я в то четвертое военное лето, как читали политработники своим солдатам рассказ этот, который называется «Русский характер». И обсуждали его, и спорили о нем, и радостно становилось людям от того, что у всех у них такой замечательный общий характер, великая сила которого – в человеческой красоте.

Замечателен и творческий характер автора этого рассказа – Алексея Николаевича Толстого, замечателен неустанными и упорными поисками нравственной красоты, в которой виделась ему великая сила человека. Перелистывайте сегодня одну за другой страницы пятнадцати томов его сочинений – и вы отчетливо увидите эту писательскую особенность А.Н. Толстого. Вы увидите его огромную любовь к человеку, любование человеком, пытливый, взволнованный и теплый взгляд, каким писатель рассматривал людей.

Вы отчетливо увидите тот водораздел, каким через жизнь и творчество писателя прошла Великая Октябрьская революция. Она породила людей, каких история человечества еще не знала. Люди эти поразили творческое воображение художника, и с какого-то часа перо его было навсегда отдано им, людям нового мира, нового общества, строящего социализм. Для Алексея Толстого открылись необозримые горизонты.

К новому, социалистическому миру художник шел нелегко и пришел к нему не просто. Рассказывая о трилогии «Хождение по мукам», которую он называл своим основным литературным трудом, Толстой говорил: «Хождение по мукам» – это хождение совести автора по страданиям, надеждам, восторгам, падениям, унынию, взлетам – ощущение целой огромной эпохи, начинающейся первым днем второй мировой войны». Он еще говорил: «Тему трилогии „Хождение по мукам“ можно определить так – это потерянная и возвращенная Родина».

Большой художник, живописец народной жизни, нашел свою родину – социалистическую родину. Это вывело его из тупика эмигрантской поры. Это зажгло его сердце неугасимым огнем вдохновенного творчества. Книга за книгой выходили из-под его могучего пера, которым он до последнего часа своей жизни верно служил советскому народу, делу социализма, Коммунистической партии. В советское время он написал «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро» – две книги его знаменитой трилогии, две части яркого исторического романа «Петр Первый», несколько пьес, произведений научной фантастики и приключений, множество рассказов.

Неутомимый художник писал жадно и щедро. Жизненный материал, образы, темы обступали его со всех сторон. Продлись его жизнь хотя бы до нынешнего дня, когда ему было бы только семьдесят пять лет, нет сомнения в том, что мы получили бы от него еще не одно чудесное произведение.

Книги его – одни из самых читаемых в библиотеках, в любых библиотеках – и в городских, и в сельских, и в заводских. И читатели у него – всех возрастов и всех профессий. Потому что они, эти книги, народны. Перо того, кто посвятил свой художнический труд народу и революции, раскрывающейся в ней красоте человека, не может притупиться и оскудеть: проявлениям этой красоты нет предела, нет границ, новые формы их рождаются с каждым новым днем нашей жизни. В тупик заходит тот, кто надел темные очки. Тот держится за угрюмый шаблон, не желая замечать, что если его и читают, то читают один день, назавтра он позабыт.

Алексей Николаевич много работал в жанре публицистики. Это характерно для большого художника, который держит руку на пульсе народной жизни. Публицистика – вторжение писателя в жизнь, одна из нитей его связи с жизнью, это его пальцы на пульсе. На какие только события, на какие явления не откликался своим ярким и острым словом А.Н. Толстой, особенно ярким в дни Великой Отечественной войны.

Многие из писателей в дни войны стали публицистами. Их слово было необходимо и на фронте, и в тылу. Но у многих ли слово это получалось таким, чтобы и сегодня его читали с не меньшим волнением? Этого обо всех не скажешь. Иные статьи, которые когда-то волновали, выглядят сегодня просто заклинаниями, набором слов. Они не выстояли перед временем. Публицистику А.Н. Толстого вы можете перечитывать вновь и вновь, и в ней, штрих за штрихом, художник рисовал все то же – великую силу советского человека, его небывалую красоту.

С удивительным мастерством Алексей Николаевич владел русским языком. Его язык прежде всего предельно точен, каким всегда бывает язык народа. Я видел и ощущал, как в сознание солдат там, в лесу под Нарвой, каждое слово рассказа «Русский характер» входило с неотвратимой впечатляющей силой. Потому что при всей их простоте это были такие неотвратимые, впечатляющие слова. Писатель беспредельно любил родину, Россию, русский характер и русский язык. В статье «Родина» он говорит о русском народе, на протяжении веков творившем свой сказочно богатый язык: «Дивной вязью он плел невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга, вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого». Это звучит как гимн нашему русскому языку. Дальше писатель говорит о том, как с помощью этого языка наш прадед «назвал все вещи именами и воспел все, что видел и о чем думал, и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова, покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной – землей „оттич и дедич“».

Замечательный писатель умел накидывать на жизнь, на явления, на людские судьбы «волшебную сеть слова». Под этой сетью творилось таинство, результатом которого были чудесные книги о человеческой красоте, о русском характере, о Родине, превращающейся волей, трудом человека в первую в мире страну социализма.