Заместитель главкома авиации распрямил плечи, готовясь немедленно парировать внешне невинный вопрос, но его перебил Галлер:

— Немецкие коллеги планируют операцию в конце октября. Сезон штормов. Английский флот будет вынужден отстаиваться в портах и сократить патрулирование прибрежных вод. У нас же появится преимущество первого удара.

— Смелое предложение, — недоверчиво молвил Иосиф Виссарионович, прочищая свою знаменитую трубку, — а что думают товарищи моряки?

— Мы и подтолкнули немцев к этому решению. Они планировали перенести операцию на май следующего года. Спасибо Валерию Павловичу, помог убедить. — Заместитель наркома ВМФ вежливо кивнул Чкалову. — Вражеский флот будет вынужден сократить патрулирование, мы же сможем подгадать несколько тихих дней и совершить бросок первой волны. Преимущество атакующего в неожиданности, — Кузнецов повторил слова Галлера.

— А шторма не помешают вашему десанту? — Взятый Тимошенко тон говорил о его скептическом отношении к проблеме.

Впрочем, всем было известно, что нарком обороны недолюбливает флотских и настороженно относится к сближению с гитлеровской Германией. Вынужденному сближению, надо сказать.

Резкий поворот советской внешней политики в 39-м году и практически сложившийся союз с антикоминтерновским пактом после знаменитой франко-британской авантюры с ударами по Баку и Мурманску шокировали многих. До этого момента именно фашистский режим считался самым опасным противником Страны Советов. В Союзе до сих пор многие настороженно относились к перспективам сотрудничества с Третьим рейхом. Непредсказуемость германского вождя и его явная антикоммунистическая риторика отпугивали руководство нашего НКИД. И только немногие понимали, что политика Германии направлена в первую очередь не против коммунизма, а против коминтерновщины и леваков. А ведь самый страшный удар по Коминтерну и идеям мировой революции в свое время нанес именно Советский Союз. Объективная необходимость — выбор между ролью плацдарма в тотальной войне за коммунизм во всем мире или спокойное развитие своей страны, не завоевание, а строительство коммунизма. СССР выбрал второй вариант.

— Шторм в море не мешает авиации, — вступил в разговор Чкалов. — После того как четвертый дальнебомбардировочный корпус развернется на новых аэродромах и приступит к работе, положение англичан еще больше ухудшится. По сведениям из независимых источников, у противника уже проблемы с выпуском самолетов. Нам осталось поднажать, и вражеская авиация уступит небо.

— Стратегическая победа ценой тактических уступок, — прищурился Сталин. — Получается, флот воспользуется успехом, достигнутым ценой крови и пота летчиков? Вы готовы отдать первенство?

Вождь понимал, что его любимчик действует заодно с моряками, это хорошо, так и надо, но въевшаяся в кровь и плоть привычка сталкивать оппонентов лбами сделала свое дело. Слишком много сил в свое время пришлось потратить в борьбе с партийной оппозицией, слишком дорого и тяжело дался ему путь наверх. Прошлое не проходит бесследно, шрамы на сердце рубцуются, но до конца не заживают.

— Это не моя победа, товарищ Сталин. Это будет наша общая победа. Авиация, флот, воздушно-десантные бригады, морской десант — мы все работаем на победу.

— Вы хотите развязать большую войну? — вмешался Малышев.

— Мы уже ведем войну, — в один голос заявили Кузнецов и Чкалов.

Нарком флота недоуменно поднял брови, серьезное выражение его лица на миг сменилось озорной улыбкой. Чкалов же, воспользовавшись заминкой коллеги, с жаром продолжил:

— Мы не можем остановиться на полпути. Капиталисты воспримут наше миролюбие как слабость.

— Как я понимаю, в этом случае Гитлер не рискнет в одиночку форсировать Ла-Манш и повернет свои танковые армии против нас. Или я ошибаюсь? — Вождь задумался и подошел к натянутой на стене карте. На самом деле, Сталину карта была не нужна, он и так с закрытыми глазами мог нарисовать все европейские границы и безошибочно назвать все советские рубежи.

— Так, товарищ Сталин. Англичане на словах уже предлагали нам союз против Германии, но сами предпочли исподтишка ударить нам в спину. Где гарантия, что они не обманут нас в очередной раз?

— Вам нужны гарантии, товарищ Галлер? Ну, прямо капиталист.

— Нам приходится иметь дело с капиталистами и империалистами, — с достоинством произнес начальник морского штаба.

— И с нацистами, — прищурился Сталин.