– Итак, я вас слушаю.

Наташа вытащила из сумки фотографию Татьяны и положила её перед директором.

– Кто это? – спросил Штайнман, хотя по его помрачневшему лицу, он узнал девушку.

Наташа улыбнулась.

– Я веду проверку по делу Татьяны Козловской, – сказала она.

Штайнман пренебрежительно хмыкнул.

– А, студентка эта, да, помню-помню. Так нас подставила, что проблем теперь по самые помидоры, – он нервно шмякнулся в кресло, – и главное – такой проект интересный, масштабный и сумму под него неплохую выделили.

– А что за историю мне Татьяна рассказала на допросе про каких-то людей, которые не входили в съемочную группу, а им деньги будто бы выделили? – как бы наивно спросила Наташа.

Штайнман выпустил щеками воздух.

– Да не было никаких людей, там с документами просто путаница вышла, мы еще одного оператора хотели пригласить и деньги на него расписали, а он отказался, ну и мы деньги перевели на другие нужды.

Наташа сделала удивленное лицо.

– А почему же это не было отражено в отчете? – резонно спросила она.

Штайнман фыркнул.

– Потому что наш бухгалтер стащил у нас деньги и его арестовали, – сказал директор, – что же, по-вашему, мне нужно, чтобы она в СИЗО этот отчет делала?!

Наташа коротко улыбнулась.

– А что же вы так нервничаете? – спросила она. – По-моему поводов для паники нет никаких? Скажите, а вы действительно полагаете, что Татьяна украла деньги?

– Полагаю или не полагаю? это не юридические категории. Есть факты, на момент пропажи денег в офисе находились трое: я, Школьников и она. Не мы же у себя украли деньги? Или вы на это намекаете? Наташа приподняла бровь.

– Я ни на что не намекаю, – спокойно сказала она, – я провожу проверку и мне необходима вся картина дела.

Штайнман снова фыркнул.

– Картина дела такова, что наш бухгалтер украл деньги, причем не наши, а государственные и мы компенсировали недостачу, между прочим, из своего кармана.