– Как думаете, наш третий имеет к этому отношение? – спросил он.

Ксения пожала плечами, осматривая глазами цирюльню.

– Может быть, – сказала она. – А может быть и нет. Грошик много с кем вел дела. Но знаешь у него была одна привычка, он никогда не вел их параллельно. Так что если мои домыслы верны и пропавший Кропс действительно обращался к Грошику, то его убили именно из-за документов.

Молодой человек фыркнул.

– Хотелось бы ещё знать, что это за документы, – проворчал он, – и где они сейчас.

Ксения флегматично кивнула, наблюдая, как дворник в оранжевом жилете подметает улицу. Девушка махнула Кирсанову следовать за ней и вышла из цирюльни.

– Уважаемый! – окликнула она дворника. – Вы часом с утра здесь улицу не подметали?

Дворник не реагировал. Авалова сунула ему в карман две банкноты.

– Меня это очень интересует, – шепнула она.

Дворник сразу оживился.

– Да как не подметать, – сказал он, – конечно, подметал. Только я СЕКурам ничего говорить не буду.

– А я и не СЕКур, – сказала Ксения, – друга моего здесь убили. Соломона Грошика. Мне бы очень хотелось, кто это сделал.

Дворник прекратил мести и воззрился на девушку.

– Так там злодей и лежит – сказал он – уже его убили, раньше тебя.

Ксения широко улыбнулась.

– Ну а кто убил, видел? – спросила она – воздастся должно хорошему человеку.

Дворник кивнул.

– Видел, – сказал он, – как не видеть. Девица это была. Красивая такая, шатенка. Она к Грошику пришла, минут за двадцать до убийства.

– А лица не запомнил? – спросила Авалова.

Дворник пожал плечами.