– Да голова заболела. Хотела таблетку выпить.

– Блядь, у которой болит голова, – отрывисто ржёт Стас. И его смех напоминает бульканье кипящей воды в кастрюле.

– Я принесла вот это, – выдавливаю улыбку и демонстрирую купленную бутылку.

– О! Подожди, тогда трахопраздник для тебя откладывается, – Стас задерживается на пороге и хмурится. – С каких это пор проститутки приходят со своим бухлом?

– Я же бонусная, – хихикаю я.

Он не узнаёт меня. Ни как сестру Миры, ни как бывшую знакомую.

Ну, так оно и лучше. Лишние разговоры и воспоминания нам не нужны.

Я не признаюсь себе в том, зачем шла к нему в квартиру. Действительно ли хотела поговорить? Или сразу понимала, что собираюсь сделать?

Он шумно закидывает коробку с лекарствами обратно в ящик. На столешнице одиноко остаётся лежать пачка успокоительного.

– Не нужны они тебе. Я тебя полечу, – сипит он. – Жарко дома. Не могу. – Стас открывает балконную дверь. Вечерний холод стелется по полу. Он выходит наружу в халате и тапках на голую ногу.

– Иди сюда, тут посвежее.

Потирая плечи, выбираюсь на балкон. Окна открыты, ветер свистит. Стас приземлился в плетёное кресло из ротанга. Рядом на столике початая бутылка.

– На, – он протягивает её мне.

Я отрицательно качаю головой.

– Как хочешь, – Стас пожимает плечами и отхлёбывает из горла.

Холод пробирает до костей, но Стасу сейчас море по колено.

Внезапно он кашляет, сдавленно ругается:

– Чёрт! Не в то горло!

Держась за шею, Стас поднимается и перекидывается через низкий бортик. Высунувшись по талию, Стас изрыгает выпитое и съеденное.

Рвёт его нещадно. Что за гадость он пил? С чем смешал водку? Я гляжу на его трясущееся тело. Пятки отрываются от тапок. Он висит, перегнувшись через пластиковые перила. Одно моё движение… Взять бы его за щиколотки, резко дёрнуть вверх. Он ведь почти не касается пола.