– И?..

Дэниел словно наяву увидел лицо Патрика Каммингса.

– Там сообщалось, что после инсуфорта у беременных макак часто проявлялись врожденные дефекты, – пробормотал он.

– "Джеллер" поставила вас в известность об этих опытах перед дачей показаний?

– Нет. Их главный консультант клянется, что никогда о них не слышал.

– Понятно.

В голосе Кейт звучал скепсис.

– Письмо Кайданова ничего не значит, Кейт. Уровень дефектов слишком высок, более сорока процентов. Это полностью расходится с другими результатами. Здесь какая-то ошибка.

– Возможно, ошибочны как раз другие результаты.

– Вряд ли. Я не увидел данных, что инсуфорт вызывает врожденные дефекты у детей.

– Ты не видел, потому что "Джеллер" может их скрывать. Помнишь историю с асбестом? Фирмы-производители всячески замалчивали опыты, подтверждавшие канцерогенность асбеста. Только после судебного разбирательства выяснилось, что они знали об этом уже много лет. А свинцовая краска? Выпускавшие ее компании изо всех сил защищали свою продукцию, хотя всем давно известно, что свинец часто вызывает отравления у детей, а ученые писали о его вреде чуть ли не с 1897 года. Я уж не говорю о табачной индустрии.

– Слушай, Кейт, ты на чьей стороне? "Джеллер" – наш клиент.

– Наш клиент – фармакологическая фирма, которая делает деньги на лекарствах. Почему бы ей не скрыть опыты Кайданова, если результаты противоречат ее целям? Думаешь, "Джеллер" так заботится о женщинах? Мужчины сплошь и рядом возглавляют фирмы, которые делают дефектные лекарства для женщин. Возьми тот же талидомид, или "далкон шилд", или ДЕС – синтетический гормон, который должен был предотвращать выкидыши, а на самом деле вызывал рак влагалища.

– Многие адвокаты играют на симпатии к женщинам, чтобы выжать деньги из корпораций, – раздраженно ответил Дэниел. – Им плевать на клиентов и на правосудие. В деле с бендиктином они шокировали присяжных врожденными уродствами, надеясь, что те забудут про отсутствие улик. А когда речь заходит о силиконовых имплантатах, адвокаты призывают жалеть несчастных женщин, хотя до сих пор нет свидетельств, что их вживление приводит к болезням вроде красной волчанки или ревматоидного артрита.

Кейт нахмурилась:

– У меня есть хорошая подруга, которая стала бесплодной, потому что принимала "далкон шилд". Я работала по ее делу и прекрасно знаю, что творят наши корпорации. Они делают бешеные деньги на некачественных продуктах, а когда правда выплывает наружу, просто подкупают жертвы. Табачные фирмы платят многомиллионные компенсации и при этом остаются на плаву. И не надо так накидываться на адвокатов. Выиграв тяжбу, они могут заработать миллионы, но в случае проигрыша не получат ни гроша.

– По-твоему, Арон Флинн – альтруист? – насмешливо спросил Дэниел, но почувствовал, что говорит не совсем искренне. Ему вспомнилось, как Флинн ерошил волосы Патрика Каммингса.

– А кто еще будет защищать малоимущих? – рявкнула Росс. – Уж точно не "Рид, Бриггс". Если стряпчие вроде Флинна перестанут вести тяжбы за условное вознаграждение, судиться смогут только богачи. Флинн сам оплачивает издержки. И если проиграет дело, никто их ему не возместит. Честный адвокат может на этом разориться. Парень, что защищал мою подругу, действительно хотел убрать с рынка опасное лекарство. Он заботился о Джил. И если инсуфорт уродует детей, надо вывести "Джеллер" на чистую воду, а лучший способ для этого – разбирательство в суде.

Дэниел глубоко вздохнул.

– Ты права. Извини. Просто я перепугался, что меня вышибут с работы из-за этого письма. Но в опытах Кайданова есть какая-то ошибка. Его результаты слишком неправдоподобны. Вот почему я решил его найти. Ты знаешь, что он уже несколько дней не появлялся на работе?