На данный момент вам прописан строгий постельный режим, ну или в иных случаях вы можете пользоваться этим замечательным прибором, на котором вы сейчас. Мы хотим вас вылечить. Лиано нам рассказал и про то, что вы не совсем обычный пациент, вы не псих, мы знаем, но, Мистер Эдди, вам придётся пожить немножко в этом мире, чтобы хоть как-то избежать наказания.
– Доктор… а сколько это всё займёт по времени? – хриплым голосом спросил парень. – Расскажите немного о правилах и в чём моя задача? Вдруг кто-то из ваших пациентов нападёт на меня.
– Не бойтесь, без паники! В этом случае наша охрана быстрее ветра поспешит к вам, чтобы, так сказать, оказать первую помощь, пациенты у нас все приличные, так что всё обойдётся как нельзя лучше! Да вы не бойтесь!
– Я-то не боюсь…
– А мне кажется, мистер Эдди, что вы как раз-таки переживаете. Насчёт правил спрашивали? Так вот, существуют нормы, а не правила, во-первых, кормить вас будут три раза в день и очень вкусно, по поводу этого даже не переживайте! Столовая находится недалеко от вас, все комфортные условия, лишь бы чувствовали себя в порядке. Во-вторых, как бы то ни было, не общайтесь с пациентами близко! Есть у нас тут пара особенных случаев, поэтому старайтесь жить сами по себе, побольше дышите свежим воздухом. Самое главное – потихоньку разрабатывайте ногу, старайтесь её поднять или покрутить вправо и влево, но не вставать! Чтобы сработала мышечная память. Ну а в-третьих, здесь вам находится относительно недолго, если я не ошибаюсь, максимум месяца два или три, но ведь это же немного, верно? Если сравнивать с тем, сколько нужно было сидеть в тюрьме, здесь вы выйдете со справкой, что совершенно здоровы и можете вновь покорять мир! Кстати говоря, первое время вы будете есть у себя в палате, это займёт дня три, для вашего освоения тут и избавления от страха.
– Спасибо большое, доктор… А как ваше имя?
– Фернанд
– Доктор Фернанд, постарайтесь… пожалуйста, – Сотворитель глотал слова, потому как до сих пор было очень тяжело говорить, – чтобы меня никто не беспокоил, я… всё равно не здешний… и вряд ли меня встретят с улыбкой.
– Даже не волнуйтесь насчёт этого! Поверьте, мы всё предусмотрели, да, двери в нашей больницы всегда открыты и у всех, в целях безопасности для самих же пациентов, а то мало ли, – доктор слегка рассмеялся, – захотят с окна спрыгнуть, а мы не успеем из-за открывания дверей, но случаев нападения у нас не было, так что можете даже не бояться!
Кстати, в целях вашей безопасности, ваш сосед справа немного… ленивый, поскольку он наш пациент, то нам приходится приносить ему еду, убираться за ним, потому что лень – его психическое отклонение, как бы мы ни старались его поднять, заставить что-либо делать, он лежит как бревно и думает, как бревно. Кстати, а вот мы и приехали!
Доктор прикатил Эдди к дверям с надписью: «Столовая» и распахнул двери. Парень сразу увидел, как это место было раза в два больше, чем он видел в тюрьме. Все ходили из стороны в сторону, общались друг с другом, с первого раза это и психбольницей и не назовёшь, настолько сильно и близко они общались друг с другом. Или, по крайне мере, делали вид.
Но в этих разговорах Сотворитель, увы, не заметил ничего живого, с одной стороны их рты открывались, они смотрели друг на друга, но с другой… У них не было жизни на лицах, у всех были наполовину опущены веки, взгляд серый, безжизненный, тот самый момент, когда тело у человека есть, а душа его давно пропала.
Сотворитель вдохнул и встал всматриваться, быть может, он чего-то не заметил, ну вот же, они хлопают друг друга по плечу, кто-то играет в карты, но всё это потому что надо, а не потому что им так хочется. Сама же столовая представляла из себя два в одном:
Повсюду стояли столики, чтобы можно было перекусить, длинный и разнообразный буфет, в котором, на удивление, было всё бесплатно! Сама же комната представляла из себя помещение наподобие зала, стены были окрашены в яркий зелёный цвет, на котором были узором вырезаны листья, ветки деревьев. Потолок же был белого-белого цвета, нигде не было соринки или чёрных пятен, как будто его настолько часто моют, что грязь не успевает скапливаться. А вот пол же, наоборот, был красивого, коричневого оттенка, а главное, настолько мягкий, настолько чистый, что можно было не бояться ходить по нему босяком, на этом самом полу, в некоторых его местах, лежали пациенты, а некоторые показывали пальцем в потолок, представляя, будто это небо.
– Они милые, верно? Кто бы что ни говорил, а для меня это чистые люди, в них нет злобы, нет ненависти, они просто живут здесь, свыклись с этим миром, – доктор опять улыбнулся, – словно это стало их домом.
– Также, в них нет жизни. – отрезал Сотворитель.
– Что, что?
– Я не чувствую в них той самой капли жить. Вы правы, они есть и их много, но они как будто заперты здесь… Я сам всю свою жизнь прожил в запретах, я знаю, что это такое, доктор Фернанд, могу я говорить с пациентами?
– Ох, – врач явно переполошился, – конечно можете, это полностью ваше право, но стоит ли оно того? Помните, это люди, которые не знают, что творят, вы же абсолютно здоровый человек, пока вы здесь, мистер Эдди, мы не можем подвергать вас опасности.
– Не называйте меня больше так, это не моё имя.