– Тогда, может быть, выпьем чаю? – предложила Любовь Дмитриевна. – У меня и печенье домашнее есть.

Нина почувствовала, что за горстку печенья готова поступиться своими принципами и вновь из вегана стать вегетарианкой. Ведь в нем наверняка есть и молоко, и масло, и яйца, но сейчас ей было все равно. Никого же не убили ради этого несчастного печенья, и хорошо.

Любовь Дмитриевна вынесла из-за ширмы старый электрический чайник, две чашки, коробку с сахаром и пакетик с печеньем. Не дожидаясь, пока остынет чай, Нина уже закинула одно печенье в рот.

– Вкусно? – с какой-то материнской любовью поинтересовалась библиотекарь, глядя на Нину с улыбкой и почему-то сочувствием.

– Божественно, – кивнула та с набитым ртом.

Печенье таяло во рту, крошилось на зубах маковыми крупинкам и было до безобразия сладким, но Нине казалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела. Остывший чай дополнил картину, и она была готова работать дальше. Вот только чай допьет – и сразу за работу.

– У вас красивая библиотека, – сказала она, просто чтобы порадовать отзывчивого библиотекаря.

И та действительно расцвела.

– Спасибо. Стараюсь, поддерживаю порядок. С одной библиотекой Краснокамска связь поддерживаю, они книги в дар принимают, иногда и нам что-то перепадает. Это весной, летом и осенью работы в деревне много, а зимой долгими темными вечерами многие захаживают. Телевизор у нас плохо тянет, несколько каналов всего, вот и читают. Предыдущий библиотекарь, Иван Семенович, упокой господь его душу, тоже следил. Мне хорошее наследство оставил. Он еще до войны здесь заведовал, потом с фронта сюда же вернулся.

– Так она старая? – искренне удивилась Нина.

– Ну да, до войны еще вместе со школой построили. Книги старые есть. На чердаке еще много всего валяется, может, если покопаться, и дореволюционные сокровища найдутся.

Нина закусила губу, стараясь не выдать радостного возбуждения.

– Так, может, на чердаке и газеты старые найдутся? Эти я уже почти все посмотрела, самые новые остались.

– Возможно, – библиотекарь кивнула. – Кажется, я даже видела там что-то такое, но давно. У меня ноги больные, на чердак мне не залезть.

– А мне можно посмотреть?

Любовь Дмитриевна немного замялась, но все же согласилась.

– Попробуйте. Туда, правда, мальчишки-сорванцы периодически залезают, если все не растащили еще, может, что и найдете.

Любовь Дмитриевна завела ее за ширму, где на высоких стеллажах действительно стояли сотни и тысячи книг, как потрепанных, так и довольно хорошо сохранившихся. В самом углу находилась железная лестница, а в потолке виднелся простой квадратный люк.

– Вы его в сторону отодвиньте просто, – посоветовала ей библиотекарь. – Держите фонарь.

Нина взяла фонарь, поднялась по шаткой лесенке к самому потолку и неожиданно легко отодвинула люк, оказавшийся обычным куском фанеры, в сторону. Сверху на нее посыпались пыль и опилки, пришлось на несколько секунд зажмуриться, а затем остервенело тереть глаза, пока из них не ушел весь мусор. Хорошо, что она ресницы не накрасила.