Доминик кивнул, и они, словно два незнакомца, решивших заключить сделку, начали беседовать.

Вернувшись в крохотную комнату на Флауэр-энд-Дин-стрит, Арабелла обнаружила, что миссис Тэттон и Арчи, прижавшись друг к другу, съежились на матрасе.

– Это я, – прошептала она в темноте, но мать уже поднялась на ноги, вооружившись ночным горшком.

– Арабелла, как ты меня напугала!

– Прости, мама.

Она подошла к матери, не оступившись только благодаря бьющему в маленькое окно свету ближайшего уличного фонаря.

– Что ты делаешь здесь? Да еще так рано? Я думала, ты вернешься только под утро.

Седые волосы женщины были заплетены в косу, переброшенную через плечо, на ней было измятое платье, которое она носила последние пять дней. Миссис Тэттон испуганно воскликнула:

– В мастерской отказались от твоих услуг!

– Нет. Хотя мои планы изменились, это верно, – произнесла Арабелла и поспешно добавила: – Но тебе не о чем беспокоиться. Все к лучшему.

– Что ты хочешь этим сказать? Что изменилось?

– Я заключила одно соглашение, благодаря которому нам не нужно больше бояться работных домов. – Она покосилась на спящего сынишку и продолжила: – Мы переедем в теплый, хорошо обставленный дом в престижном районе города, будем кушать три раза в день и носить хорошую одежду. У меня появится достаточно денег, чтобы Арчи ни в чем не нуждался. А у тебя, мама, будут лучшие врачи и лекарства, которые только есть в Лондоне. Мы больше не станем мерзнуть и голодать. И… – Арабелла покосилась на дверь, за которой прозвучали тяжелые шаги, – не придется бояться, что нас ограбят или убьют.

Ее мать наконец опустила ночной горшок на пол и подошла к Арабелле, напряженно вглядываясь в ее лицо.

– И что это за соглашение?

Арабелла поняла, что краснеет. Заставила себя выдержать взгляд матери. Она знала, что не сможет избежать объяснений. Лучше уж поговорить сейчас, пока их не слышит Арчи. Через несколько дней они переедут в дом, выбранный Домиником, и тогда притворяться будет бессмысленно. Лучше сказать правду… но частично.

– С одним джентльменом.

– О, Арабелла! – Мать с ужасом прикрыла рот рукой. – Ты не можешь так поступить!

– Я знаю, для тебя это потрясение, – спокойным тоном произнесла молодая женщина, хотя в душе бушевал ураган. – И я отнюдь не горда собой. – Ей было стыдно, мучительно стыдно, но она знала, что лучше скрыть унижение и боль от матери. Так легче перешагнуть через это. Она должна быть решительной и сильной. – Поверь мне, это лучший вариант из всех возможных. Просто поверь, мама. Не пытайся переубедить меня, я решилась.

– Значит, не было никакой мастерской, да? – пустым, безжизненным голосом спросила ее мать.

– Нет.