— Людмила, это Володя. Майкл сделал заказ привезти вас из Заречного на Остоженку. У него важная встреча, но он о вас волнуется. Как вы вчера добрались?

— Добралась нормально. А вы что, уже в Заречный приехали?

— Да, вот хотел бы адрес уточнить.

— Заезжали с Ленинградки или с Дмитровки?

— С Ленинградки.

— Тогда все время прямо по главной дороге. Остановка «Южная». Первый дом за остановкой будет мой.

— Понял. Когда подъеду, перезвоню.

Глазами зацепилась за зеркало: боже, на голове-то… Так, быстро в душ! Косметикой пользуюсь минимально — тон, карандаш для глаз, блеск для губ — быстро и удобно. Думаю: пригласить кофе выпить или у них не принято? Глянула на часы: да какой там кофе? Я и сварить-то его не успеваю, не то чтобы выпить, да еще и вместе с Володей.

Ежедневные водные процедуры не прошли для меня бесследно. Как-то раз нам прислали другого водителя — Володя почему-то не мог приехать. Новый водитель поставил машину далеко от входа, а я взмыленная как цирковая лошадь выскочила на улицу.

Пока добежала до машины, открывала дверцу — водитель вялый какой-то попался, — тогда, видно, меня и прохватило. День я еще доработала, но к вечеру температура резко поползла вверх.

Сказала Жанне: «Я, кажется, заболеваю». «Казаться?» Да чему там. Это уже было видно крупным планом: глаза красные, слезятся, щеки — просто морковные, испарина…

Жанна ничего этого не увидела или сделала вид, что не видит.

— Людмила, я сегодня ужинаю в ресторане, когда приеду — не знаю, я вам позвоню. А вы наденьте масочку.

О, обратила-таки внимание на мой болезненный вид!

Да, маску я обязательно надену. А сама думаю: как же буду добираться до дома? Жанна вернется неизвестно во сколько, а я уже сейчас еле двигаюсь. Мэри спала, дверь в детскую была слегка приоткрыта. Стараниями Майкла у девочки прекрасно обставлена комната. Справа от входа — светлый шкафчик-домик со стеклянными дверцами-окошками. В нем приютились все нежные девчачьи одежки: трусики, футболочки, боди, колготки, шапочки, свитерочки, а крыша шкафчика — столешница, на которой удобно одевать малышку. Слева — большое зеркало на комоде. Яркие, необычные безделушки-бирюльки, разложены в приятном беспорядке, скрадывают его будуарное происхождение.

Рядом — вешалка-трость для верхней одежды и всяких шапок. Ближе к окну — узкая, твердая лежанка в восточном духе, под индийским тканым покрывалом, рядом светильник, обычный, без претензий. Напротив, у окна — расписной сундучок с сокровищами-игрушками и кроватка Мэри. Никакого полога, никаких кисейных финтибрясов: матрасик, простынка, одеяло. Все — чистый хлопок высшего качества.

На белых стенах парочка картин: серьезный сказочный кот в валенках деловито несет под мышкой огромную рыбу, а на другой — сценка из счастливого советского детства кисти какого-то узбекского Леонардо.

На полу спальни шерстяной коврик восточной работы. Что-то во всем этом убранстве неуловимо напоминает мне картинки из книжек «Детгиза» с интерьерами в стиле сталинской эпохи. Какой-то полузабытый общепринятый уют, только оживленный вкусами обитательницы нового века. Возможно, что это дизайнерский ход Жанны Владимировны: на сдержанном фоне белых крашеных стен и якобы простой мебели ярче сияние дорогих вещичек — примет капризной прихоти хозяйки. И все эти брэнды как бы сами по себе не нуждаются в сочетаниях. Самое интересное, что этот интерьер в целом удивительным образом перекликается с видом из окна. А оно выходит во внутренний дворик с маленькими скамеечками, качельками, песочницей с грибком. Глядя на все это, сердце сжимается от тоски по собственному, давно минувшему детству…