Опять занервничал. Сам-то хоть понял, что сказал?

— Жанна Владимировна деньги вам оставила, или как всегда, вы своими расплачивались?

— Оставила, не волнуйтесь, только полис привезти не успела, — решила я не усугублять ситуацию. Потом у Жанны возьму, за анализы.

Майкл недоверчиво посмотрел на меня.

— Точно оставила? — переспросил еще раз.

— Майкл, — неуверенно начала я, стараясь побыстрее проскочить денежную тему, — меня сейчас другое беспокоит. У Жанны Владимировны на лице синяк. Вы что, ударили ее? Я не ради любопытства спрашиваю, врач предполагает невротический характер таких резких температурных скачков у Мэри. Надо понять, почему это происходит.

— Я ее не ударял, я просто прикрыл лицо рукой, когда она попыталась… — не договорив, он замолчал.

«Ну, прямо бои без правил», — мелькнула у меня мысль.

— И Мэри это видела?

— Да. Она очень плакала, долго не могла уснуть, я сам в тот вечер ее укладывал, — сообщил он совершенно убитым голосом.

— Не могли же вы столбом стоять, тогда синяк был бы у вас, — отозвалась я, пытаясь сообразить, как бы поделикатнее перевести разговор в более шутливую плоскость. — Ну, поскандалили, в какой семье не случается.

— Вы не знаете, когда приезжает Жанна Владимировна? — спросил Майкл.

— Нет, мне она ничего не говорила. Возможно, Володя знает, он ее отвозил в аэропорт.

Майкл задумчиво походил по комнате, рассеянно переводя взгляд с предмета на предмет, затем стал собираться.

— Так что же мы решаем? — спросил он.

— Давайте посмотрим, как пройдет сегодняшний вечер, будет ли температура опять подниматься. Если нет, завтра к вечеру мы приедем на Остоженку, — повторила я компромиссный вариант.

Наконец он уехал. Мы с Мэри разложили все наряды по полкам и шкафам, хорошо, что большую их часть папа увез домой. Только я присела, чтобы наконец-то что-нибудь съесть, раздался телефонный звонок. С кем же я еще сегодня не общалась? На экране высветился номер Жанны. Если она не уложится в десять минут, голодный обморок мне обеспечен. Что же это я икру грибную в холодильник не убрала, скосив глаза на баночку, пожалела я. Жанна уложилась в отведенное ей время, и все десять минут я была вынуждена слушать печальную повесть о том, какой Майкл козел и какая она золотая.

— Жанна Владимировна, — наконец-то мне удалось прервать бесконечный поток жалоб и задать вопрос: — Вы когда приедете? Это не я спрашиваю, это Майкл интересуется. — Сама я таких вопросов никогда не задаю, этого требует этика работы в семье: все сами скажут, если посчитают нужным, или не скажут.

— Не знаю. Еще ничего не решила.

«Хороший ответ, а главное, очень определенный», — подумала я, наливая в кружку кофе и прицеливаясь к грибной икре, потому как есть и пить уже хотелось со страшной силой, десять минут нашей содержательной беседы подходили к концу.