На мгновение в памяти распахнулось окно, и Ли вновь увидел родные ярко - синие небеса, изогнутую крышу храма, золотые иероглифы на красном фоне. Отчетливо вспомнился висящий в воздухе мелодичный звон сотен колокольчиков, донесся запах ароматических курительных свечей, мелькнули отстраненно - милосердные лица каменных статуй. Наваждение длилось всего мгновение, и вот уже Ли начал торопливо просить помощи у своего попутчика.
Услыхав о неприятной истории, Ван Шен несколько минут предавался размышлениям, а потом с улыбкой произнес:
- Ничего страшного, младший брат Ли! Будда не даст пропасть хорошему человеку. За Вами следят исключительно из-за большого количества багажа. Чтобы сохранить Ваши товары, надо обмануть негодяев.
Мы приблизительно одинакового роста и довольно похожи. Я одену вашу желтую куртку, а Вы мой плащ. Он черного цвета, с высоким воротником. После прохождения таможни я отвлеку бандитов на себя, а у Вас будет время убежать.
Ли уже не просто нервничал, его трясло мелкой дрожью. В свои товары он вложил все, что у него было. Если его ограбят, он останется один, без денег, за тысячи километров от родного дома.
- Если Вы мне поможете, Старший Брат, я век буду Вашим должником! - поклялся он.
Выходя из самолета, друзья быстро поменялись верхней одеждой, и Ван Шен первым рванулся к таможенному контролю. Передвигался он на удивление быстро, и оказался первым в очереди. Детина из мафии был только десятым, а трясущийся от страха Ли оказался в самом хвосте. Когда очередь дошла до него, он осознал, что во внутреннем кармане плаща лежит паспорт Вана, а его собственный паспорт остался в желтой куртке, которой он с ним поменялся.
Трясущийся Ли подошел к паспортному контролю. Его лицо не было похоже на лицо Вана, любой китаец заметил бы это с первого взгляда.
Молодой русский пограничник несколько секунд сличал лицо Ли с фотографией Вана, а затем спокойно пропустил его. Ли механически получил багаж Вана, состоящий из спортивной сумки и чемодана, и благополучно миновал таможню. Войдя в зал прилета, он заметил, что ужасный детина поджидает его у выхода. Как во сне Ли Шен двигался вперед, пока не уперся в группу русских, держащих самодельный плакатик с коряво написанными иероглифами “Шен Ван”.
Группа имела довольно колоритный вид. Плакатик держал долговязый хлопец с худым и напряженным лицом. Он постоянно жевал жвачку, переминался с ноги на ногу, беспокойно озираясь. Казалось, все его тело пребывало в постоянном беспорядочном возбуждении, он вертелся, напрягал кулаки с набитыми костяшками, пожимал плечами, подмигивал и прищелкивал языком.
Впереди группы стоял плотный коренастый мужичок небольшого роста, тщательно выбритый, с надменным и значительным выражением лица. Из-под расстегнутой куртки был виден галстук и официальный костюм. Сзади теснились несколько возбужденных подростков и крепкие жилистые ребята, одетые в дешевые спортивные куртки и затертые до дыр джинсы.
Русские внимательно оглядывали всех проходящих мимо азиатов, тыча в них своим плакатиком. Сначала сломя голову промчался какой-то китаец в нелепой желтой куртке, затем грубо протолкался не то казах, не то бурят огромного роста. Когда группа уже начала беспокоится, появился тот, кого они ждали.
Молодой китаец среднего роста, с благородными чертами лица шел, глядя сквозь людей. Его взгляд был обращен в никуда, зрачки не двигались и не задерживались ни на чем. Его широкий черный плащ окутывал его, подобно грозовому облаку.
Долговязый проглотил жвачку и просипел:
- Он!
Стоящий впереди мужичок еще больше закаменел лицом и прошептал:
- Это мастер.
Удивительный незнакомец подошел к плакатику и некоторое время хранил благородное молчание, а затем показал на себя и произнес:
- Шен Ван, хорошо!
Русские подхватили едва живого от страха Ли Шена и буквально понесли его через зал. Боковым зрением Ли увидел, как русские распределили между собой его багаж, мелькнули выходные двери, кто-то сильно толкнул высокого детину уйгура, так, что тот буквально слетел с лестницы. Хлопнули двери автомобиля, и вот уже Ли Шен мчался по дорогам России. И тут он увидел снег.