– Кислотник что ли? – мигом просекла опытная подружка.
– Ну да… Эта хрень у меня в ячейке была. Захотел под душем от налипшей земли отмыть, ну и при нормальном освещении рассмотреть. Вынул. От воды хреновина сразу стала таить. И…
– Можешь не продолжать. Понятно с тобой все – принял душ из кислоты. Эх, Рихтовщик, Рихтовщик, такой полезный артефакт так бездарно профукал…
Млять! Как же я ненавижу эти ее уничижительные нотки в голосе. Разговаривает, как с конченым дебилом.
– …И ни кусочка кислотника, конечно, сохранить не догадался?
– Ну извини, – проворчал я, сбрасывая с плеча ее руку.
– Да, не обижайся ты. Ну че, как маленький? Я ж не со зла. Просто кислотник очень редкий и дорогой ресурс, и с ним… Ну да, ладно, чего теперь об этом. Хранитель, наверняка, все о нем тебе уже подробно растолковал… Давай-ка ложиться спать. Я разбужу тебя на рассвете, напарник. И нас ожидает ударное утро.
Глава 8
Глава 8, в которой я сперва мочу ноги, потом – тварей
Очнувшись от толчка в плечо, обнаружил вокруг плотное белое марево тумана и спросонья даже чутка запаниковал. Но раздавшийся тут же голос Слезы мигом меня успокоил:
– Черт! Когда уже этот долбанный туман осядет! Рук даже не видно… Рихтовщик, ну вставай уже, а!
Последние слова подружка сопроводила повторным тычком в плечо. И, потянувшись, я перешел в сидячее положение. Снятая перед сном и наброшенная сверху на манер одеяла разгрузка при этом сползла на ноги. Подхватив ее, привычным движением тут же натянул поверх куртки.
– Доброе утро! – проворковала рядом отвратительно бодрая Слеза и, чмокнув в щеку, вложила в одну руку вскрытую банку тушенки с торчащей вилкой, и в другую краюху ржаного хлеба.
– Нихрена оно не доброе, а мокрое и холодное, – проворчал я, зевая. – Че так рано встали-то? Куда мы в таком тумане попремся?
– Не гунди. Завтракай, давай. Это утренний туман, от него через пару минут и следа не останется. А разлеживаться нам недосуг. До окончания отведенного на задания срока считанные часы остались.
– Да понял я, понял.
Пристроив между колен банку, насалил на вилку кусок тушеного мяса и, страхуя от капель стекающего жира подставленной краюхой, устремил добычу в рот.
– Это раствор пива с белой звездой, – Слеза подсунула мне между колен, рядом с тушенкой, пластиковый стакан с густой шапкой пены.
– Все, как ты любишь, дорогой.
Жизнь, определенно, начинала налаживаться.