Как она ни крепилась, слезы вновь полились из глаз. Скомканный носовой платок был снова извлечен из сумочки и применен по назначению.
– Хорошо, у меня к вам пока все, – подытожил свидетельский допрос капитан, – вот, возьмите протокол и внимательно прочитайте, пожалуйста.
Он развернул исписанные бумажки и протянул ей. Все еще придерживая платок у лица, она взяла протокол и начала читать.
– Да, все правильно, – произнесла девушка после беглого осмотра двух страниц, исписанных мелким неровным почерком.
– Вам все понятно?
– Да, конечно.
– Тогда возьмите ручку, – капитан протянул ей авторучку, – и пишите…
– Что писать?
– Пишите: с моих слов записано верно, замечаний и дополнений нет – и подпись… и дату не забудьте поставить.
– А какое сегодня число? – спросила девушка, продолжая писать.
– Первое октября, – подсказал следователь.
После того, как ушла Анастасия Геннадьевна, несостоявшаяся невеста пропавшего два месяца тому назад Павла Соколова, проходившая по делу о его исчезновении как свидетельница, капитан вышел из кабинета. Он закрыл дверь на ключ, дернул, удостоверившись, что замок сработал, и двинулся по длинному коридору третьего этажа к лестнице. Проходя мимо кабинета начальника, он словно что-то почувствовал и замедлил шаг. Дверь и в самом деле открылась.
– А, Иванов. Ну, как там у нас с выборгским исчезновением? – спросил подполковник, заметив капитана.
– Работаем, Николай Николаевич, – ответил следователь.
– Тут, Иванов, работай не работай, а погонами чую, что «глухарь». – начальник закрыл дверь и повернул ключ в замке.
– Так точно, – устало ответствовал капитан, – свидетель у нас только один. Баба Глаша. Она видела, как они в башню заходили.
– А оттуда?
– Так в том-то и дело, что они вперед ее туда прорвались. Вот она и принялась их сторожить, когда они оттуда слезут. А они так и не вышли.
– Вот я и говорю – «глухарь»!
– Ну не на вертолете же они с башни улетели? Бабка могла и не заметить, как они спустились. Такого ж не бывает, чтоб люди в дверь вошли, но не вы-шли.