Слева слышались громкие звуки популярной мелодии. Решив, что Миша скорее всего там, откуда грохочет песня, уверенно пошла на звуки. Дверь в комнату была едва-едва приоткрыта. Я на мгновение замерла и вошла.

Как оказалось, музыка вела в гостиную, которая так пришлась мне по душе. Об этом говорили знакомый рояль в дальнем углу и симпатичный чайный столик. Да только теперь я уже здесь отнюдь не желанная гостья.

На том самом диванчике, где Миша меня так страстно целовал, он сейчас с упоением занимался любовью с девушкой.

Внезапно песня закончилась. В наступившей тишине порыкивания юноши смешивались с хриплыми женскими стонами.

— Хорошая амплитуда, — произнесла я холодно, глядя на его ритмично двигающиеся обнаженные ягодицы.

Застыв от неожиданности, княжич медленно повернул голову. Ошарашенно посмотрел на меня, все так же продолжая лежать на своей партнерше.

— Благодарю за оказанную помощь, Михаил Игоревич. Можете продолжать, — сообщила ему невозмутимо и, не выказывая и тени эмоций, спокойно вышла.

Моя машина теперь стояла не у входа. Предусмотрительный Василий отъехал немного дальше, припарковавшись на специальной площадке для автомобилей.

Стараясь не думать об увиденном в гостиной, я неторопливо сошла по ступеням. Теплый вечерний ветерок ласкал лицо и играл с волосами, но в душе потрескивал лютый мороз.

Внезапно сильная ладонь схватила меня за запястье, и одновременно послышался твердый голос:

— Подожди.

Медленно повернувшись, смерила Михаила взглядом. Машинально отметила босые ступни, наспех надетые джинсы с расстегнутой верхней пуговицей, следы женских ноготков на мускулистых плечах, взлохмаченные волосы.

Стужа, уже сковавшая ледяным панцирем сердце и душу, уступила место метели. Во мне больше не было ни капли тепла и доброты.

Насмешка природы. Ледышка.

Демонстративно медленно посмотрев на сжимающую запястье мужскую ладонь, встретилась взглядом с Мишей. Не знаю, что парень там увидел, но быстро отпустил руку и сделал шаг назад.

— Ты сама в этом виновата! — попытался он защититься нападением, тревожно блестя глазами.

— Как скажешь, — откликнулась безэмоционально, чувствуя во всем теле странное покалывание.

Неверно истолковав мои слова, княжич улыбнулся и с едва уловимыми нотками обвинения и одновременно превосходства произнес:

— Но я люблю тебя. Мы сможем быть вместе, если ты станешь мягче, послушней. Тогда у нас все будет хорошо.

— Ни-ког-да, — отчетливо проговорила, не отрывая взора от внезапно ставших испуганными глаз Михаила. — Никогда между нами больше ничего не будет.