Бросилась ему на шею, прижалась всем телом. Он тоже обнял, поцеловал в макушку. Я задохнулась от стыда, любви и восторга. Потому что с Алексом, конечно, никто не сравнится. Все сказанные ему злые слова защипали язык. Зачем я их произносила?

— Прости. Прости меня. Прости, — зашептала. — Мой хороший. Ну что я наделала?

Он не может спать в самолетах и все двадцать три часа, что летел, работал. Алекса потряхивало, поэтому он первым делом закрылся в ванной комнате, где его стошнило. Потом долго принимал душ.

Я ждала у двери, когда выйдет, а потом опять повисла на шее. Трогала, ощупывала. Поверить не могла, что вот он. Поцеловала в щеку. Хотела в губы — Алекс отвернулся.

— Не надо. Прости, тошнит. Потом залижу тебя всю, сейчас плохо мне. Принеси, пожалуйста, капли из сумки. — Кивнул на рюкзак.

Я послушалась. Пока копошилась, он сел прямо на пол в коридоре. Вот они капли!

Алекс закапал искусственную слезу в глаза. Запрокинул голову.

— Сушит от перелета, да?

— Ага. Моргать не могу. Устал, малыш. Ненавижу летать.

— Надо было изобретать телепорт, а не панели.

Он улыбнулся:

— Я не такой умный.

Я примирительно промурлыкала:

— Такой.

Села ему на колени, погладила, наклонилась и поцеловала в щеку, шею, за ухом. Алекс улыбнулся шире, поощряя погладил по спине, и я продолжила ласкать его. Расслаблять, нежить.

— Как ты смог прилететь? Я не понимаю. У тебя же работы вал! А китайцы? Их ведь у тебя в лаборатории целая толпа. Как ты улизнул?!

— Не хочу больше разводиться, — усмехнулся он. — Свою девочку я без боя не отдам.

— Боже! Да не было у меня ни с кем ничего. Ну что ты в самом деле. Хотелось, чтобы ты ревновал.

Почувствовала под собой твердость и машинально подвигалась на нем.

Алекс зажмурился. Обнял крепче. Нервно, грубо, показывая, как нуждается. Я влажно поцеловала его шею, стащила через голову майку. Он приспустил боксеры. Всё так же молча. А я сдвинула в сторону стринги. Юбку не трогала, пофиг уже было.