Глава 7
Где-то под облаками
Из дневника Пия Контура:
«…Как я скучаю по сухим широколиственным эльфийским пущам. Ну, может быть, не только по ним. От окружающего нас теперь пейзажа поневоле впадаешь в уныние. Разноцветное лето кончилось, и мы постепенно углубляемся в серую промозглую осень. Наши сапоги мокнут во влажном сфагнуме, и мы вечерами сушим их около костра. А поутру еле можем засунуть ноги в задубелые голенища. Мошкара за ночь превращает наши лица в подушки. Только Журавлев переносит все тяготы похода с очаровательным пофигизмом и даже не без удовольствия. Вчера он немного оживил общую подавленную обстановку – выволок из небольшой, покрытой ряской лужи, здоровенную рыбу, похожую на панцирную бразильскую арапайму. Гадина ухитрилась повернуть свою остроносую башку на сто восемьдесят градусов (прямо, как сова) и чувствительно хватанула доблестного ярла за палец. Ох, и мата мы наслушались, пока Браги дубасил рыбину о ближайший трухлявый пень. Урядник потом целый вечер восхищенно качал головой и шевелил губами – запоминал выражения.
Зато на следующий день случилась предвиденная неожиданность. Мы шли по звериной тропе, Журавлев топал впереди. Браги не спускал с тролля внимательного взгляда. И не случайно – час от часу наш неунывающий проводник мрачнел и мрачнел, как наливающееся холодным дождем кучевое облако. Норг остановил группу и решительно припер бравого урядника к стенке. Надо было видеть его лицо: оно горестно хмурилось, маленькие, утопленные в лоб глазки, совсем зашторились кустистыми бровями, гигантские плечи ссутулились. Браги верно прочитал ситуацию. Мы приближались к мангровой роще, где циклопы давеча в щепки расколотили его отряд.
Через час вышли на место сшибки. Вся земля еще была изрыта, но там уже граблями прошлись сапрофаги, дочиста уничтожившие трупы. Журавлев ходил как потерянный, пока не нашел оловянный медальон одного из своих сослуживцев. Спрятал его в холщовый мешок и хмуро бросил, что передаст брелок начальству. Браги, не мешкая, активировал Сферу Восприятия и заявил, что циклопы ушли недалеко и встали лагерем в паре километрах к югу, в скальных породах. Видимо, здесь располагаются их постоянные охотничьи угодья. Ярл пытливо посмотрел сквозь служивую маску Журавлева прямо вглубь его тролльей души и поинтересовался, не хочет ли урядник посчитаться с убийцами? Глаза десятника тут же полыхнули, как два раскаленных уголька. Он не хочет? Он будет всех врагов смертельно убивать! Сам один станет вцепляться им в ноги и висеть, пока те не издохнут. И продолжил бушевать, пока ярл его не утихомирил.
После недолгой паузы на окончательное принятие решения, Браги кивнул, как будто ему было в порядке вещей втроем выходить на столько же циклопов, величиной с трехэтажный дом и способных метнуть булыжник размером с автомобиль. Подумал еще с минуту и присовокупил, что атаковать мы будем на рассвете. И напоследок внушительно добавил: если мы, салаги, ненароком себя выдадим или еще как-то ему помешаем, то вместо трех трупов будет пять дохляков. По мне, так он слишком близко к сердцу принял ситуацию Журавлева. Это дикий мир. Вокруг – Пустынь Овиума, здесь правит закон Силы. Сплоховали одни – будут сыты другие. Брать на себя роль блюстителей порядка… Ну, не знаю. Да мне и не надо. У меня есть командир. Он решает, где и когда мне умирать.
Сама расплата прошла целиком по сценарию ярла с обязательным небольшим фристайлом от нас с Журавлевым. Первого одноглазого разбойника Браги устранил лично в лучших традициях диверсионных операций. Подобрался тихонько в рассветном влажном тумане и перерезал „бастардом“ горло. Получилось достаточно зверски. Второго он тут же ослепил „Блиндом“ и взялся всерьез за третьего. С последним вышла заминка. Норг непременно хотел дать возможность уряднику самому завалить гада, а у того что-то ничего путного не выходило. Закончилось тем, что ярл, потеряв терпение, пришил циклопа уколом в сердце, а Журавлев отделался свезенной набок физиономией и еще парой повреждений. От пучеглазого, конечно, не от Браги. Тем временем второй нелюдь оклемался, продрал глаза, но тут уже я оказался начеку. Мои мытарства с пращей не прошли даром. Я со второй попытки ослепил монстра. Тот с похвальной смекалкой метнул на звук каменюку. Снаряд врезался в гранитный выступ рядом со мной и разорвался не хуже осколочного снаряда. Одним куском мне тут же перебило левую руку, вторым попало в верхушку шлема. Картинка вокруг слегка поплыла, но я быстро вернул себе фокус. Ярл плевать хотел на мой перелом и не успокоился, пока я не записал циклопа на свой лицевой счет. Заняло это примерно час. Семь потов и переломанные ребра достались мне на десерт, но не беда – малое целительное зелье сработало как надо.
Результат – целых три Уровня. Одно Обаяние (по настоянию начальства), Магия Природы. Последний свободный левел – Владение холодным Оружием. Хватит мне себе пальцы „Моргенштерном“ отбивать и потом не знать, как чашку с чаем уцепить на привале. Ярл на мой выбор хмыкнул, но по его лицу я видел – он остался доволен. С полученными упражнениями с пращей двумя левелами, я стал уже шестнадцатый (еще до фактории, я взял за инферналов Природу, а две Стрельбы отхватил автоматически, по результатам тренировок). Итог – полет нормальный…»
До торговой станции Болота они добрали на двенадцатый день изнурительного пути. Хляби вокруг становились с каждым днем все жиже и зловонней. Опять стало холодать, но легкие заморозки принесли облегчение – исчезли доводящие до отчаяния тучи мелкой мошкары. Лишь Журавлев бодрился при приближении к родным пенатам, старался, как мог, веселить и подгонять путников. Пиявыч от усталости еле передвигал ноги, и даже двужильному ярлу изменил его обычный непробиваемый циничный апломб. Когда, наконец, они выбрались на сухое плато и Журавлев сказал, что до фактории остался час ходу, остальные путники испытали ни с чем не сравнимое облегчение.
С виду перевалочный пункт Болота сильно смахивал на древнее сторожевое городище. Двойной тын из крепких заостренных стволов, с широким, опоясывающим его рвом, рубленные стрелковые башни по углам с высокой двускатной крышей и наблюдательной площадкой на самом ее верху. Лягушки, облюбовавшие себе ров, наполненной желтой маслянистой водой, перекрывали своими воплями весь окрестный шум, да только, похоже, это никого особенно не напрягало. На башнях застыли ящеры-стрелки, и сколько не махал им в приветствии лапами Журавлев, грозные сторожа все равно положили стрелы на тетиву. Начинал моросить противный холодный косой дождик.
– Серьезный подход к торговле, – пробормотал себе под нос Браги, оглядывая укрепление.
Сбоку утоптанной грунтовки, ведущей к фактории, на упавшем полусгнившем стволе сосны сидела упитанная жаба размером с футбольный мяч и истошно драла глотку. При виде надвигающегося Браги, земноводное поперхнулось своей песней и оперативно плюхнулось в придорожную канаву.
Они остановились напротив массивных кованых ворот, заменявших одновременно перекидной мост через мутную канаву с обсыпавшимися берегами, когда-то бывшую полноценным фортификационным сооружением, а ныне ставшим раем обетованным для бесчисленных земноводных. Через минуту, грохоча железными цепями, ворота-мост шваркнулись оземь, подняв в воздух кучу грязных брызг. Перед путниками открылась панорама внутреннего архитектурного убранства фактории. Но ее изрядно заслоняла собой массивная фигура тролля-охранника в кольчужной рубахе невообразимо крупной вязки и ржавыми бармицами на покатых плечах. В лапе здоровяк небрежно сжимал поворотный шкив подъемного моста. И улыбался, от счастья роняя слюни себе прямо на торчащее чемоданом брюхо.
– О! Журавлев! Чух-чух парень! – прорычал великан.
– Вернулся к службе, – важно подтвердил урядник. – Обозу конец. Всех убили. Один Журавлев выжил. Большая награда!
Совершенно не обращая внимания на людей, старые однополчане тепло обнялись, так что у обоих затрещали кости. Охранник даже немного всплакнул то ли от избытка чувств, то ли от боли в ребрах. Браги решительно протиснулся мимо двух умиленных встречей товарищей и шагнул внутрь двора. Пиявыч робко проскользнул за своим начальником.
Если снаружи болотная точка обмена напоминала сторожевую заставу, то изнутри она вызывала четкие ассоциации с чукотским стойбищем в стандартном национальном колорите. Десяток плетеных из веток и обитых шкурами то ли чумов, то ли иглу мирно пускали дымы в атмосферу. Посреди центральной площади горел здоровенный костер, подле которого гноллы-кашевары варили харч на всю братию в объемистых походных котлах. На заднем плане пейзаж уродовало приземистое серое здание с распашными воротами, снабженными исполинских размеров висячим замком. Вид у строения был нежилой и даже какой-то заброшенный.
– Похоже, что на складе ревизия и переучет товаров, – заметил Пиявыч.
– Угу. Торговля спустила шторы, – мрачно подтвердил Браги и зычно гаркнул. – Эй, фарцовщики! Кто тут у вас главный спекулянт?!