– Если ты не пойдешь в университет в этом году, руки не подам! Дойду до твоего Можайского, пусть устроит тебе обструкцию, в партком ваш сообщу!– Тетя отвернулась и потянула из рукава платок.– Ну как ты не понимаешь. Помочь тебе в жизни может только один человек, ты сам. Для этого нужна светлая и умная голова, а без правильного образования ты этого не получишь!

– Же те ле прометс, танте. Же вайс аллер а ль университе сетте анне. ( Обещаю поступить в университет в этом году.)– Обещания тетя принимала только на французском.

– Ту ле журе? (Обещаешь?)

– Журе. ( Обещаю.)– Теперь точно придется поступать, обещал.

Март пролетел как-то не заметно и солнце вовсю намекало на скорое лето. Наша компания вовсю развлекалась, участвуя в заводских соревнованиях. Пятерка одноклассников, поступивших на наш радиозавод, еще в школьные годы наводила шорох на всяких спортивных площадках, от волейбольной, до боксерского ринга. Леха Длинный получил первый юношеский по боксу, Валя Колесникова даже в сборную города по волейболу раз попала! Так что чуть потеплело и мы пропадали во дворе, носясь с мелкотой на равных. Сами расчищали завалы взорванного стадиона, ровняли и размечали площадки, зато как здорово было потом на них играть! Николай Семенович относился к нашим спортивным занятиям с пониманием, даже попросил нас помочь освободить под трибунами маленький зал. Через несколько дней перед заводской столовой появилось объявление о наборе в секцию фехтования и мне пришлось в нее записаться! Николай Семенович прямо потребовал от меня заниматься в его секции. Пятерка наша и так не часто собиралась вся, а тут еще и фехтование… Можайский вообще меня стал нагружать все больше, то задержись, помоги с расчетами, то замени лаборанта, то надо выйти в выходной. В один из вечеров, когда мы остались в лаборатории одни, Николай Семенович завел разговор.

– Петр Владимирович.– Он сидел на стуле и держал чашку с чаем над блюдцем. – Чем вы собираетесь заниматься дальше? Работа техника в опытном бюро конечно неплохой опыт, но совершенно не достаточный!

– Собираюсь поступать в университет…– Я пока еще не решил куда же мне направить свои стопы, где тот гранит, что предстоит грызть. Поэтому энтузиазма в моем голосе не было, ни на йоту.

– Похвально. На какую специальность? Хотя подождите.– Он отставил чашку и сложил руки на груди.– Выслушайте меня, а потом уже ответьте.

Николай Семенович поднялся и прошел своей скользящей походкой фехтовальщика вдоль стола.

– Что вы ощущаете, когда оперируете силой в лаборатории?

Мы все говорили проще, прикрыть связь, выкинуть открытку, поднять щит, а вот князь Можайский выражался академически, оперировать силой.

– Мы же в отчетах пишем, вибрации, звуки, цветовые пятна.

– Я не об этом!– В возбуждении он снова сел на стул и вскочил.– Ощущаете ли вы саму эту силу? Отзывается в вас что-либо на ее зов?

Это была опасная тема, после отчуждения церкви, силу про которую мы сейчас говорим, считали природным фактором. Безличным, не имеющим воли и по определению не могущей куда-то звать!

– Ты ведь знаешь кем я был.– Это был не вопрос, но само упоминание о кавалергардах было уже неприятным нарушением.– В тебе есть потенциал, но его надо развивать.

– Зачем? Магию ведь признали ложной наукой! Если бы она что-то могла, разве не стали бы использовать в войну?

– Как ты думаешь погибли кавалергарды? От старости?– Николай Семенович поник.– В каждом сила отзывается по разному. Ты же слышал о Николе Тесла? О Йоффе? Ландау? Капице? Нильс Бор или Нобель ни о чем имена не говорят?

– Они все кавалергарды?– Меня от такого аж качнуло.

– Нет конечно! Кавалергард это военный, а они ученые! Но у всех у них степени магистров! Я к чему весь этот разговор веду. Изучение силы или магии, как называют на западе эту специальность, насущная необходимость. Это наконец-то поняли и у нас. Не так глобально, но все-таки.

– Мы ведь именно этим и занимаемся! Что-то я запутался. При чем здесь куда я буду поступать?