– Не менжуйся, – Валяев хотел приобнять меня за плечи, но делать этого не стал, – все-таки обнимать голого мужика – это как-то не слишком правильно. – Ничего не будет, тем более что ты все верно сказал. Нет, Макс, ты только подумай – он знал, что там был Иеремия и промолчал об этом. Даже не попытался его остановить, не говоря о том, чтобы меня туда вызвать. Вот же он… Азов!

– Кит, не мели чепухи, – Зимин посмотрел на закрытую дверь и достал из кармана телефон. – Как он его остановит? Это против правил и может спровоцировать конфликт. Иеремия персона непростая и за ним кое-кто стоит. Он не статист какой-нибудь.

– Никит, а добудь мне какие-никакие портки, – попросил я задумавшегося о чем-то своем Валяева. – Я курить очень хочу, а здесь нельзя.

– Да, здесь нельзя, – обвел глазами помещение Валяев. – Жанна не простит. Она – у-у-ух! Кремень!

– Эта леди Кита шесть раз заворачивала с его непристойными предложениями, – прикрыв микрофон трубки ладонью, сказал мне Зимин. – А на седьмой пообещала ему такую штуку вколоть, что больше никакие женщины ему будут не нужны. Вот же – нет соединения.

Сдается мне, что он Старика набирал. Смех, да и только – и здесь я тоже фигура в чужой игре, одна радость, что в этот раз хоть не пешка. Хотя, по сути, это ничего не меняет – как меня двигали по полю чужие пальцы, так и будут продолжать это делать.

Но Азов все равно не прав – мог бы и предупредить. Это же совсем другой коленкор получился бы.

– Портки, говоришь. – Валяев встал с койки. – Ладно, пойду, поищу. Макс, выйдем на пару минут.

Они удалились, а я совсем пригорюнился, поскольку никаких приятных сюрпризов в ближайшее время от судьбы ждать не приходилось. Сижу на больничной койке в чем мать родила, и непонятно что дальше будет.

Дверь распахнулась, и в палату вошел… Азов. С пакетом в руке.

– На, – отдал он его мне. – Одевайся.

В этот момент мне стало не то что не по себе, а откровенно страшно. За «одевайся» запросто может последовать «руки за спину, идем вперед», а потом и того хуже – «идем по коридору, не оглядываемся».

– Илья Павлович, – я не спешил брать у него пакет. – Я сказал, что думал.

Ну, а что? Теперь как будет, так и будет.

– Знаю. Одевайся, – приказал он. – Кормить тебя поведу, пока столовая не закрылась. Хоть тут жизнь тебе приятней сделаю.

– Каши, пюре, вареные овощи, можно вареную же рыбу, – послышался из коридора голос Жанны Николаевны. – Исключить спиртное, мясо, твердые сорта колбас.

– Н-да, неправ был, это не жизнь, – Азов покачал головой. – Но по этому вопросу ко мне точно не должно быть никаких претензий. Эй вы, двое, вас тоже приглашаю. Пошли, разломим хлеб и поговорим как приличные люди. А то все происходящее мне больше напоминает драку леших в весеннем лесу, а они, судя по сказкам, существа вздорные и на редкость беспардонные.

В столовой «Радеона» я оказался впервые, причем, судя по табличке над входом, где значилось «Столовая № 3», их тут было несколько. Эта, надо полагать, предназначалась для руководящего состава – зал был невелик, окна раздачи не было вовсе, зато были официантки.

– Водочки, – попросил у симпатичной кудрявой девушки с накрахмаленной наколкой на голове Азов. – Несите сразу графинчик. Макс, не кривись, тут коньяк не к месту. Так. Еще ассорти мясное, солений каких-нибудь, а вон тому, небритому, рыбы принесите, некостистой. Не ровен час, еще поперхнется, кашлять начнет, швы разойдутся, меня тогда и в этом обвинят. Горячее еще есть?

– Солянка, – порадовала нас девушка. – Бульон с яйцом. А вот рыбы уже нет, если только тоже ассорти. Отбивные есть, бифштекс с яйцом.