Так как я не знаю, что сказать, отец продолжает: — Не было ни поминок, ни похорон. Меган хотела мемориал, и они сделали его в ее родном городе около месяца назад. Он был маленьким и уединенным. Мама Снэка даже не знала об этом. Колетт очень расстроена из-за этого, но никогда об этом не скажет. Снэк вернулся в Даунерс-Гроув. Ты же знаешь, что у него маленькие дети, и ему нужно быть ближе к своей маме.
Меня поражает, что возвращение Снэка в ДГ мало чем отличается от того, что сделал мой отец много лет назад.
— Итак, Мин, ты можешь приехать? Этот парень — чертов бардак. Иногда он целыми днями не встает с постели. В те дни, когда он это делает, он бродит вокруг, как зомби. Я думаю, Снэк хотел бы тебя увидеть.
Я несколько раз сглатываю и отвечаю:
— Да, я приеду. Приеду сразу после работы.
***
«Снэк» прошел через несколько перерождений с момента своего открытия. В прошлом это был фонтан с содовой и винный бар, но я всегда знала, что это кофейня. Мне нужно просто перейти улицу и войти в эти двери. Сейчас я веду себя как перепуганная киска. Проверяю Вуки в сумке. Даже в своей маленькой красной клетчатой снежной куртке он дрожит. Он смотрит на меня и лает с просьбой «Пожалуйста, давай согреемся».
Я целую его холодный нос и говорю:
— Не волнуйся, через минуту будет тепло. — Затем снова поднимаю глаза.
В кафе мужчина в черной шапочке, с пышной светлой бородой, разговаривает с двумя маленькими детьми. Он выглядит знакомым, но более крупным, чем я запомнила. Судя по тому, как он двигается, не думаю, что это может быть кто-то, кроме него.
Мужчина поднимает глаза и смотрит на меня через большое стеклянное окно. Я стою с другой стороны улицы, вокруг меня танцую пушистые снежинки, наши глаза встречаются. Ни один человек во всем мире не смотрит на меня так. Визуальная связь — подтверждение того, что это он.
Снэк.
Я вдыхаю холодный, горький воздух. Он обжигает мои легкие, вызывая приступ кашля. Я прижимаю руку к груди, кашляю и пытаюсь прочистить горло. Когда ко мне возвращается самообладание, я вытираю слезящиеся глаза.
Если что-то может произойти в замедленной съемке и на сверхскорости одновременно, то это Снэк, бегущий ко мне. То, как движется его тело, его мышцы, натягивающие свитер, когда он идет, и его шаги парализуют мои чувства. Но не успеваю я опомниться, как он уже стоит прямо передо мной. Я не видела его восемь лет. Я поддерживала связь со своим отцом, Колетт и, признаюсь, несколько лет назад немного следила за его социальными сетями, но в течение восьми лет он был просто изображением на фотографии рождественской открытки.
— Минни? Это ты? — Его голос срывается от эмоций. — Это действительно… моя девушка?
Он не называл меня «своей девушкой» четырнадцать лет. С той ночи, когда я сказала ему, чтобы он перестал так меня называть. Я скучала по этому. Быть чьей-то. Мне нравится выразительность его голоса. То, как тепло окутывает каждое слово, как будто он выбрал его специально для меня. Мое сердце мгновенно узнает это и бьется о грудную клетку снова и снова, пытаясь выбраться из нее.
— Минни? — Он подходит ближе, когда я не двигаюсь.
Я понимаю, что не ответила. Скорее всего, даже не моргнула. Он звучит как Снэк, но этот человек выглядит немного по-другому — не такой «легкий», как Снэк, которого я видела, — измученный, избитый. Наконец, после того, что, должно быть, длилось целую жизнь, я киваю и неохотно выдыхаю:
— Угу.
— Ты, должно быть, замерзла, Мин. — Его морозное дыхание витает в воздухе, когда он говорит. — Я знаю, ты точно замерзла.