– Верно. Опасаясь за свою безопасность, Дион придумала историю о том, что Криз убил Дежардена. «Гадюки» узнали об этом и решили отомстить. Дежарден был «Ангелом», его убийца был бывшим «Ангелом», презираемым братьями, так что ему следовало умереть. К тому же они не расплатились за Паука Маркотта, хотя и собирались. В общем, они позвонили в Нью-Йорк и попросили помочь, убедили Дион заманить Криза на похороны Дорси и подумали, что заодно уберут и нескольких «Дикарей».

Пауза.

– Должно быть, именно Джослин оставила фотографию на моем столе.

– Чтобы бросить подозрение на Криза. Мне пришла в голову еще одна идея.

– Вот почему кровь Чероки была на той куртке.

– Хоть раз этот мелкий проныра сказал правду. Куртка принадлежала Джослин, но Дорси должен был молчать об этом, чтобы защитить ее.

– А в результате моего вмешательства его убили. – Я прикусила губу.

– Дорси убили по другой причине. Просто его братьи боялись, что он сдаст их всех с потрохами. Не будь вас, он связался бы с кем-нибудь еще.

Я судорожно сглотнула.

– Вы верите письму Дион?

– В основном – да. У нас уже были основания подозревать Леконта в убийстве Маркотта и Туссен. Сейчас мы глаз с него не спускаем. Прокурор полагает, что его нельзя арестовать только на основании тех слов, что Джослин выкрикнула перед смертью. Но со временем мы до него доберемся.

– Несомненно, утечка информации из лаборатории происходила из-за Джослин.

– Она устроилась к вам, чтобы шпионить для «Дикарей», но не прочь была время от времени поболтать с журналистами.

– Когда получала одобрение своих шефов.

– Верно. – Клодель с шумом втянул воздух через нос, выдохнул. – Эти мафиозные байкерские группировки – чума нового тысячелетия. Они обладают огромной властью над теми, кого привлекает их жизненная философия. Джослин Дион была одной из тех, кто находится в самом низу цепочки: проститутки, сутенеры, стриптизерши, мелкие уличные толкачи. Из тех, кому требуется специальное разрешение боссов, чтобы отвести собственную мать к воскресной мессе.

Ступенькой повыше находятся самые удачливые мелкие дельцы, механики автомастерских, где угнанные автомобили разбираются на части, а потом продаются, скупщики краденого, владельцы баров – все те, кому позволено быть поблизости, потому что они отмывают грязные деньги или выполняют какую-то работу, полезную клубу. Далее в иерархии стоят полноправные члены, за каждым из которых закреплен собственный участок для торговли наркотиками. На вершине же восседают люди, связанные с картелями в Мексике и Колумбии и другими бандитскими боссами по всему миру.

Мне прежде никогда не доводилось видеть Клоделя таким воодушевленным.

– И кто эти дегенераты, которые существуют за счет слабостей других людей? Большинство ни морально, ни интеллектуально не способны даже школу закончить, не говоря уж о том, чтобы функционировать на открытом рынке, Они используют женщин, потому что в глубине души боятся их. Они необразованны, склонны к самообману и в большинстве случаев физически неполноценны, поэтому скрываются за татуировками, придумывают себе клички и сбиваются в стаи, чтобы усилить общий нигилизм. – Он глубоко вздохнул и медленно помотал головой. – Президент «Ангелов Ада», Сони Барджер, удалился отдел, вероятно, кропает автобиографию. Миллионы людей купят эту книгу, а кому-нибудь в Голливуде обязательно придет в голову замечательная идея сделать по ней фильм. Образ «Дикаря» опять приобретет романтические нотки. А затем этот великолепный миф разочарует очередное поколение. – Клодель провел рукой по лицу. – Поток наркотиков хлынет с удвоенной силой на наши школьные дворы и в трущобы, где давно уже поселилось отчаяние. – Он одернул рукава, поправил каждую золотую запонку и встал. Когда Клодель снова заговорил, в его голосе лязгнул металл. – Вы только подумайте, какая ирония! Пока «Ангелы» хоронят своих погибших на кладбище, их конкуренты засылают убийц. Я не знаю, который именно из этих недочеловеков убил Джорджа Дорси, и я не могу пока доказать, что Леконт застрелил Джослин Дион, Паука Маркотта и Эмили-Энн Туссен, но однажды я выясню. Такой день обязательно наступит! – Он посмотрел мне прямо в глаза. – И я не сомкну глаз, пока зло не уберется из моего города.

– Вы верите, что это возможно?

Он кивнул, помедлил, затем посмотрел мне в глаза: