— Варь, ну что ты сразу! Я же отвечаю. — Котов достал из кармана блокнот, перелистал страницы. — Ага, вот: речь идет о некоей Решетовской Елизавете Петровне. Тридцать два года, разведена, есть дочь двенадцати лет, муж шесть лет назад переехал в Германию. Индивидуальный предприниматель, на нее оформлено предприятие «Дамское рукоделие».

— Оформлено или она реально в деле?

— Реально. И предприятие ее реально действующее — вышивка, вязанье, фигня разная декоративная. Я посмотрел ее сайт — ну, не ее, а этого «Дамского рукоделия», отзывы хорошие, и вещи они очень красивые делают. Но цены — извините-подвиньтесь. Я понимаю, ручная работа, но я у них могу только носовой платок прикупить, и то не вдруг. У них на сайте каталог на тридцать страниц, если хочешь, посмотри.

— Посмотрю. А почему она ведьма?

— Потому что. — Олег помрачнел. — Очень неприятная женщина. Она мне при первой же встрече таких гадостей наговорила!

Почему-то упоминание о гадостях, сказанных в адрес Олега, развеселило Варвару.

— Какие именно? Мне очень интересно, чем эта ведьма тебя могла обидеть.

— Не собираюсь повторять ее домыслы. Я бы вообще к ней не пошел, да мне зять вашего клиента соврал, что она может что-то о пропаже его дочери знать. Ему она, кстати, тоже сразу не понравилась.

— В свете текущих событий то, что эта ведьма не понравилась Соломину, характеризует ее как раз с положительной стороны, — справедливо заметила Варвара. — А то, что она не понравилась тебе… Учитывая твой неординарный вкус и то, каких зараз ты имеешь привычку к себе домой притаскивать, женщина, которая не поленилась наговорить тебе гадостей, уже вызывает у меня симпатию. А что ты там говорил насчет Сережи? Он действительно на эту барышню глаз положил?

— Ну, ты же ее видела на записи. И видела, как Серега на нее поглядывал.

— Нормально мы запись только с Соломиным и Мережковой смотрели, а остальное на быстрой перемотке — что я там могла разглядеть. Но девочка вроде симпатичная.

— Она не девочка, она вполне себе взрослая тетенька. Я же говорил тебе, у нее дочери двенадцать. Хотя выглядит она, конечно, вполне, вполне… ну, не в моем вкусе, конечно, в Серегином.

— Ладно, я тебя поняла. Надо мне самой наведаться в «Дамское рукоделие» и на эту ясновидящую посмотреть.

Пока Маша была в школе, Лиза решила проведать Алейникова. Виктор Петрович обрадовался:

— Лиза! Как хорошо, что вы пришли! Как вы себя чувствуете?

— Да я-то что, у меня все нормально. — Она устроилась на неудобном жестком стуле и положила на тумбочку пакет с апельсинами. — Как вы, что врачи говорят?

— Что они скажут, эскулапы, — отмахнулся Алейников. — Инфаркта нет, и слава богу. Прорвемся.

— Сколько вам в больнице оставаться? Неделю, две? Может, вам что-то привезти надо? Одежду или книги? Компьютер?

— Да бог с вами, Лиза, ничего мне не надо. И знаете, даже странно, никогда я госпиталей не любил, всегда старался домой побыстрее — дома, знаете, и стены помогают. А сейчас все равно. Спокойно здесь, тихо… я даже не спрашивал у врача насчет выписки. Боюсь я домой… как представлю, что там никого нет, пусто совсем… в общем, буду в больнице, пока меня здесь держат, а там посмотрим. Но вам я очень рад, посидите со мной, если время есть.

— Конечно, посижу. Хотите, апельсин вам почищу?