Работники и служащие контролируют температурный режим в хранилищах, поддерживают необходимую влажность воздуха, периодически проверяют сохранность артефактов, в основном вывезенных с территории тогда ещё фашистской Германии. Когда я передавал артефакт – наследство моего деда – перстень Мунке Хитрого в «Заповедник», то попросил Вячеслава организовать экскурсию, показать хоть какие-то артефакты Древних. Товарищ, тогда ещё майор, покрутил пальцем у виска и покачал головой. Мол, я тебя считал умным человеком, Юра. В машине, когда мы ехали в сторону Москвы, он остановил «крузак», предложил прогуляться по небольшому лесу. Вячеслав приоткрыл завесу таинственности «Заповедника»: сотрудники сверхсекретного объекта мало того, что не имеют право никуда выехать из охраняемой зоны, но они, по большей части, не знают друг друга, не имеют ни малейшего представления, что хранится на пятнадцати подземных этажах огромного здания. Муж никогда не заговорит о работе со своей женой и наоборот. Хотел бы я, прикоснувшись к тайне, навсегда оказаться «невыездным»? А если нет, то стоит помалкивать о том, что мы увидели за шестнадцатиметровыми стенами «Заповедника», а ещё лучше – как можно реже о нём вспоминать.
Я достал из сумки ноутбук, включил его «разогреться», потом запустил программу 3D-моделирования. Присланный из лаборатории Управления файл по размеру был относительно небольшим. Разархивировав его, я удобно устроился на откидной кровати, начал ждать, когда программа покажет мне карбонадо, алмаз космического происхождения. Появилось изображение чёрного кристалла, медленно вращающегося вокруг оси и нагонявшего на меня тоску. Что, собственно говоря, я знаю о перстне Мунке-хитрого? Кто это такой, легендарный придворный маг Его Величества Отто Первого, позже ставшего первым Кайзером Германии? Медленно вращался кристалл, талантливые программисты смоделировали даже череду красных искр, пробегающих по граням алмаза снизу вверх и обратно. И из-за этой хрени столько пролито крови? Нет, мир точно сошёл с ума. Я поставил ноутбук на откидной столик каюты, любезно предоставленной капитаном Гариком и его верной помощницей, по совместительству юнгой, Андре.
Андре. Странное имя. Нужно узнать какое у неё полное или настоящее имя. Этих иностранцев не поймёшь. У нас с этим всё проще. Иван, Иванов сын из рода Ивановых. Всё, все вопросы отпадают. Хосе Мартино Пабло Элизабет Гарсия Панаркорке. И попробуй потом разберись, кто из перечня мужиков принимал активное участие в приятном, не отрицаю, процессе зачатия ребёнка. То ли Гарсиа, то ли Мартино на самом деле является биологическим отцом ребёнка. Не разобрать. Мартино, Мартино… какая-то ассоциация. Точно, с мартини. На сон грядущий нужно что-нибудь принять. Кстати, меня же пригласила на вечерний коктейль сама госпожа юнга. Катер болтается где-то в районе Сочи, Вячеслав сейчас на берегу, решает разрешительно-утрясательные паспортные вопросы. Указаний не было. Вечер, лето, яхта, мартини, оливки, её нежное «прости, но я замужем». А на прощание – страстный поцелуй, от которого носки летних тапочек заворачиваются и становятся похожими на тапочки турецкого паши и еже с ним.
Я уже подошёл к двери каюты, но остановился, посмотрев на экран ноутбука. А что если? Сел на кровать, добавил контрастность изображения, подвёл курсор мыши к ползуну скорости вращения макета. Увеличил её на пять, потом на десять процентов. На пятидесяти процентах кристалл превратился в размытый силуэт, по которому струилась красная огненная спираль. Но, увы, ничего за этим не последовало. Я включил реверсное вращение изображения карбонадо, начал постепенно увеличивать частоту вращения макета. Десять, двадцать, сорок процентов. На пятидесяти кристалл опять потерял привычное очертание, огненная спираль замедлила вращение, отделилась от силуэта кристалла, начала распадаться на отдельные фрагменты. Они, в свою очередь, выстраивались в определённом порядке: сначала появилась огненно-красная цифра ноль, потом единица, ноль, шесть, один, девять четыре, ноль. Я попробовал «поиграть» с макетом, со скоростью вращения смоделированного карбонадо. Ничего интересного больше не происходило, я закрыл ноутбук, вышел из каюты. Нужно было немного освежиться, привести в порядок мысли.
Я спустился по трапу на нижнюю палубу, попробовал найти заветную стеклянную дверь бара. Протянув руку к двери, услышал то ли бормотание, то ли песнь морской сирены. Подойдя к ступеням, ведущим к воде, прислушался. Справа от меня, на поверхности воды возникло пятно сиреневого цвета. Потом появился прямоугольник света, из него в воду выпал человек. Я услышал громкий всплеск, потом жалобное всхлипывание и крик о помощи. Сбросив с ног шлёпанцы, нырнул в воду, показавшуюся мне твёрже бетона. Или у кого-то хорошо был поставлен удар правой. Это было последнее, что мне пришло в голову, прежде чем я погрузился в воду Чёрного моря.
Пришёл в сознание от того, что тело обожгло холодом. Руки и ноги не слушались, в голове был туман. Я опускался на дно моря-океана. Сознание раздвоилось: одна его часть шептала: «покой, неотъемлемой частью которого является смерть – то, что человек ищет и не находит на протяжении всей жизни». Вторая часть сознания кричала: «что ты делаешь, идиот? Борись, греби наверх, к светлой воде, не сдавайся!» Мысли неторопливо перекатывались в голове, как небольшие округлые камешки на берегу моря под натиском волн. Популярные социальные сети, в том числе Фейсбук, задают вопросы: «о чём вы думаете?», «у вас есть, что сказать?». Была бы у меня сейчас возможность ответить на эти вопросы, я бы ответил так, что меня «забанили» бы на неограниченный срок или аккаунт заблокировали! В данный момент времени на языке крутилось много слов, но все они были из разряда матерных. И вдобавок ко всему, я начал замерзать, тело неприятно покалывало иголками. И это летом, когда температура воды плюс двадцать пять – двадцать семь градусов по шкале Цельсия.
Элементаль Воды кружил где-то рядом, боясь ко мне приблизиться. Я «погладил воду», она ответила взаимностью и моё тело стало подниматься наверх. Туда, где по ночам лунная дорожка, кипарисы и магнолии, огни неоновых реклам, громкая музыка и много влюблённых пар, разгуливающих вдоль моря. Когда до поверхности осталось совсем немного, я замер: лунная дорожка есть, но её перечёркивает следы маломерных судов. Как вариант – следы от скутеров. Меня ищут? Конечно, кого же ещё? Был человек на яхте и не стало человека. Почти Иосифа нашего Виссарионыча процитировал.
Ну что, последний рывок? Я усиленно грёб наверх, и когда до поверхности осталось каких-то пара метров, остановился и замер: звука не слышно, но видно, что в воду «вгрызаются» пули, выпущенные из автоматического оружия. Скутер, его силуэт, я рассмотрел довольно-таки отчётливо, отплыл в сторону, от греха подальше. «Скутерист» выпустил в воду ещё несколько очередей. Я, стараясь сделать это как можно тише, вынырнул и сразу же посмотрел по сторонам. Вовремя: на меня, как бык на красную тряпку, несётся скутер. У него, непривычно-отвратительно для восприятия, на кронштейне, в районе руля, закреплено оружие. Автоматическое или полуавтоматическое. Сути это не меняет, потому что и то и то смертельное-убойное. Я нырнул вниз-вбок, затих.
Где-то в метре от меня брызнула стайка мальков. Идиот! Эти рыбки смертельные и называются они пули-дуры, от которых нужно держаться, как можно дальше. Что же это получается? Меня не спасают, а открыли на красивого и такого молодого охоту? Этакое морское сафари? Нет, я не хочу быть в роли дичи, сейчас я кого-то буду убивать. Вот только не надо мне о моей совести напоминать. Это я кому? Ах, да! Это я своей совести отвечаю. На войне – как на войне. Или ты его, или он, она, оно. Третьего не дано и никогда не будет. Прямо надо мной дрейфует скутер. Вот и жертва. У меня преимущество: я умею сливаться со стихией Вода.
Не уверен, что охотник сможет меня увидеть через толщу воды. «Спасатель» хренов склонился над скутером, что-то высматривает в глубинах моря. Не что-то, а кого-то. Меня, то есть. Я аккуратно подплыл сзади скутера и, стараясь не шуметь, опершись на раму водного болида, столкнул охотника за головами в воду. Он огрызнулся, нахал такой. Жить, наверное, хочет. Но при жизни охотник плохо ел, мало спал и поэтому стал тонким и звонким. Не то что я, восьмидесяти килограммовый, в меру упитанный, но не воспитанный. Поборемся под водой? Нет, не хочет. Он меня ударил – больно, кстати – в солнечное сплетение, я на доли секунды ослабил хватку, и охотник устремляется наверх. Но воздух в его лёгких закончился, руки повисли плетьми. Это называется смерть, дорогой. А не надо было в живого человека стрелять! Человек – венец творения Вселенной, а ты…
Испил ты, братец Иванушка, водицы солёненькой, и превратился в планктон. Через некоторое время тобою рыбки будут завтракать, обедать и ужинать. Возможно, и полдничать. Гурманы – они такие. Распробуют, потом за уши, то есть за хвост, не оттащишь. Так, а дальше-то что? Я, со своим почти оголённым торсом, на скутере, среди членов кружка морских охотников, буду сильно выделяться и выглядеть, как белая ворона. На мне яркая футболка с не менее ярким принтом исполнителя любимых песен. Ужас, как не хочется надевать на себя одежду усопшего не товарища, но куда деваться? На мёртвом охотнике жилетка тёмных расцветок и со множеством карманов и подкарманов. Все они закрыты на застёжки типа молния и что в этих карманах – меня пока не интересует. Да что же это такое? Жилетка даже под водой весит прилично. «Бронник», что ли?
Поди разберись. Мёртвые не разговаривают, с ними особо и не поговоришь. Так, жилетка-бронник на мне, теперь попробую подняться наверх. Тяжело с таким балластом, но умение и труд, как известно, всё перетрут. Луна, сука, на небе просто огромная, как кусок сыра, как огромный фонарь, прям. Главное, чтобы яхта на месте была. Я, как Стивен Сигал, на «Королеве морей» освобожу заложников, и в мире одной угрозой станет меньше. Подтянувшись на руках, опершись ногой о раму скутера, бросил тело на сиденье.
Моя лошадка одна в чистом поле. Странно и непонятно. Куда, интересно, остальные мои не товарищи, коллеги охотника за головами делись? Решили, что я давно утоп? Правильно, нормальный человек столько времени под водой находиться не может. Но откуда им, убогим, знать, что я не совсем обычный человек? Яхты поблизости нет, конец кино и прощай, Сигал! Что-то странное и непонятное произошло, только у кого спросить о произошедшем – непонятно. Нужно пробираться тайными тропами к берегу, там видно будет. Где наш заветный ключик? Вот он, родимый. Совсем забыл освободить лёгкие от воды. Но они и без меня прекрасно справились с этой проблемой. Дважды за сутки заполнять лёгкие солёной водой – это больно. Даже не так: это очень больно.
По скутеру пробежала едва заметная дрожь. А скутер необычный, без двигателя внутреннего сгорания. На нём не бензиновый, а электрический двигатель. Странно! Я прикрыл глаза рукой, спрятал их от слепящего луча света. Мать честная! К городу, огни которого я хорошо вижу, по небу двигается дирижабль. С каких таких пор дирижабль в России стал средством передвижения? Нет, всё это неспроста, поэтому я крутанул до упора «газульку». Болид несётся к суше, оставляя за собой белый след вспененной воды.
Меня как обухом по голове приложило и не отпускает. Я сбросил скорость, скутер заложил вираж и в моём поле зрения появился дирижабль, этакая блестящая махина. Твою ж… со свастикой на гондоле. Я закрыл и открыл глаза. Нет, всё верно! Чёрный крест, белый круг и всё это безобразие на красном фоне. Похоже, пришла пора ознакомиться с содержимым карманов куртки-жилетки-броника. Или потерпеть до берега? Луна хоть и яркая, но вдруг что-то в воду уроню? То, что поможет мне выжить и разобраться в ситуации, в которую я попал.
Скутер быстро мчится к берегу, ветер холодит кожу, я вижу череду причалов. И опять отпускаю «газульку», скутер по инерции некоторое время бороздит просторы моря. К самому большому пирсу пришвартована белоснежная яхта, на верхней палубе капитана Гарик, собственной персоной, и его сестра Андре, в обнимку… Чёрт, да что же это происходит? Девушка нежно обнимает… Она! Меня! Обнимает! И что-то шепчет мне на ушко. На яхте та же свастика, только на флаге – небольшое дополнение. Меч, обвитый чёрно-жёлтой лентой.
Аненербе, твою мать, через два колена не замай. Ладно, дорогие мои, с вами потом разберёмся. Я на «малом газу» протиснулся мимо яхты и причала, туда, где собрались братья, в кавычках, моего скутера. В округе никого, и я немного расслабляюсь, перевожу дыхание. Рано! Бухту освещает огромный прожектор, установленный… а вот и не установлен он никуда, он – одно целое с летательным аппаратом, который мы все привыкли называть «летающая тарелка». Точно-точно, «тарелка». Как на картинках или фотографиях. Это летающее чудо инженерной мысли бесшумно парит над бухтой, свет яркого прожектора обшаривает воду, не иначе кого-то ищет. Не меня ли? Да с чего бы? Я для всех уже давно сгинул в мир иной, я уже разговариваю с рыбами на дне моря-океана, близ острова Буяна.
«Сыпешь прибаутками, Юра? Это плохо. Твои нервы, значит, ни к чёрту».
Другой бы на моём месте как бы поступил, интересно? С ума сошёл? Не исключено. Пора идти, только куда идти? Я приподнял сидение скутера, заглянул в отсек для всякой мелочёвки. Хорошая находка, и то уже серьёзно: небольшой автомат со складным прикладом, магазин на месте. Забрать с собой? А смысл? Ходить по набережной, изредка постреливая в воздух, периодически спрашивая заикающихся от страха прохожих: «Я правильно иду в город Москву?» Нет, брать с собой я ничего не буду, а вот спрятать автомат в укромном месте, это то, что нужно. Причал – лёгкая ажурная конструкция. Я встал на колени, провёл под настилом рукой. На металлической несущей раме нащупал изогнутый штырь. Сгодится. Только можно этот автомат долго держать в воде, тем более в солёной? Как-то нехорошо унижать достоинство такого всего чёрного из себя, красивого и смертельно-великолепного автомата. Ничего, повисит и никуда не денется, если что – выстрелит. Я в него верю, как верю в автомат Калашникова.
Я, затаив дыхание, прошёл сорок метров причала. Он закончился, я вышел на узкую набережную. Извечная проблема: налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – жизни лишишься. Нет, всё-таки придётся налево повернуть: в двухстах метрах от меня находится стеклянное окно какой-то будки. КПП? Сейчас узнаем. А повернул бы я направо, упёрся бы в тупик, кстати. Я одёрнул курточку-бронник, сделал морду кирпичом, попытался пройти через подобие вращающегося турникета. Замок не открывается, вертушка застопорена. Откуда сверху раздался механический голос: