Митч помедлил, но, в конце концов, когда Харлей предлагает, надо сесть.
– Это я уже видел.
– Ты видел текстовые файлы, а не саму игру, – заметила Энни. – Прости господи, получаешь с нее двадцать процентов и ни разу даже не сыграл!
– Не хочу я играть. Голосовал против, помните? По-моему, сама идея порочная.
– Потому что ты ее не понял, – резко бросила Грейс. – Никогда не понимал.
В ответ на язвительное замечание Митч не вымолвил ни слова.
– Ничего, сейчас поймет. – Огромные пальцы Харлея с поразительной живостью заплясали по клавишам.
Монитор на секунду погас, почернел, снова ожил. На нем начали вырисовываться крупные затемненные буквы, потом вдруг выскочила надпись:
«Компания „Манкиренч[6] софтвер“ выпускает обезьянок на волю – обезьянничай вволю».
– Отлично, отлично! – Харлей почти трясся от возбуждения. Экран вновь потемнел. – Смотри!
Тысячи красных пикселей замерцали на мониторе, складываясь в большие красные расползшиеся буквы:
ХОЧЕШЬ СЫГРАТЬ В ИГРУ?
– Нравится шрифт? Я сам его придумал и окрестил «серийным убийцей».
– О боже, – передернулся Митч.
– Ладно, сейчас будет самое лучшее. Входим в игру. Сначала появляется цифровое изображение места преступления.
Митч в ужасе смотрел на всплывавшего на экране убитого парня.
– Боже святый! Он что, настоящий? Я думал, мы используем анимацию…
– Нет, так лучше. Натуральней. Похоже на полицейские снимки, правда? Только это искусство! – Харлей ткнул толстым пальцем в экран. – Гляди, как я подчеркиваю тень от дерева, углубляя контраст с темным пространством. Взгляд невольно тянется к объекту, правда?
– Ох… – Митч скривился, прищурился на Родраннера. – Это ты?..
Тот откинулся в кресле, с ухмылкой глядя на монитор.