Джон Партнэр помедлил с ответом, и Эдит, воспользовавшись этим, выкинула карту, которую крыть было нечем:

– Никому другому эту книгу уже не продать, верно?

Лицо незадачливого коммивояжера окаменело. Прошло немало времени, прежде чем бедняга вновь обрел дар речи. Он услышал себя словно со стороны, откуда-то издалека.

– По рукам. Один доллар, – произнес он не своим голосом.

Миссис Эдсон забрала белый футляр, вложила туда Библию и ушла в дом за деньгами. Мужчина и девочка остались один на один. В гробовой тишине они пристально смотрели друг на друга. В ее глазах читалось осуждение: «Я тебя вижу насквозь. Я знаю, что ты такое».

Сжав в кулаке доллар, Джон Партнэр холодно улыбнулся, пожелал Эдсонам всего наилучшего и пошел к автомобилю. Чувствуя на спине их взгляды, он снимал пиджак и федору исключительно долго, с присущим только царственным особам достоинством. Закончив церемониал, Партнэр сел за руль, включил зажигание – двигатель при этом громко чихнул – и тронулся с места. Джесси, возвращавшийся из амбара, дружелюбно помахал рукой на прощанье, но мужчина с ангельским лицом не ответил: он не прощался.

В тот день Джон Партнэр, следуя по намеченному маршруту, побывал во всех городках и на фермах, отмеченных чернильными крестиками. День прошел с переменным успехом. Он продал три Золотых издания Библии: два экземпляра по шесть долларов и один за три – это было все, что старой леди удалось выскрести из заначки. В полдень, остановившись в какой-то забегаловке на берегу грязного озера, Партнэр перекусил крекерами и запил их апельсиновой газировкой «Нихай». Следующие две сделки сорвались: у одного дома стояла патрульная машина, а второй продавали за долги.

Та девчонка – со своим пристальным взглядом и дерзкими словами – никак не шла из головы Джона Партнэра.

«Не давай денег этому человеку».

«Они и понятия не имеют, – думал мужчина с ангельским лицом, – как тяжело мне приходится работать за эти несчастные доллары! Точно землекоп, я откапываю в газетах некрологи, имена, адреса и прочее, а затем сопоставляю одно с другим».

О тонкой работе на печатном станке Партнэр даже и вспоминать не хотел: таким образом он затирал типографскую краску и печатал поверх золотыми чернилами дарственные надписи. Библии и подарочные футляры обходились недорого: четвертак за комплект. Их поставляла одна контора из техасского городка Форт-Уорт. А вот золотые чернила сильно ударяли по карману: семьдесят пять центов за флакон плюс доставка из Нового Орлеана.

Нашему герою всегда казалось, что он оказывает обществу ценную услугу. Но люди не понимали и не принимали Джона Партнэра, считая его деятельность незаконной.

«Неужели не ясно, что я продаю не просто книжки, а добрые воспоминания о близком им человеке? Этой самой золотой вязью чернил я скрепляю родственные узы их семьи на несколько поколений вперед. Сколько раз уже я сослужил обществу в целом и скорбящим родственникам в частности хорошую службу. Ну а они что? Как они меня отблагодарили? А вот как: „Не давай денег этому человеку“».

Мужчина с ангельским лицом потерял покой: желудок бунтовал весь день, пока крекеры с апельсиновой газировкой «Нихай» не оказались на обочине дороги, ведущей в городок Уортон. Освободив желудок, Партнэр почувствовал себя значительно лучше. В голову пришла замечательная идея, и он успокоился: сел за руль, скрутил папироску, подкурил ее серебристой зажигалкой – под стать зажиму для галстука, там красовались молитвенно сложенные ладошки – и покатил в город. В Уортоне он заехал в дешевый магазинчик, где продавалась всякая всячина, и купил детскую бейсбольную биту.

Партнэр приятно удивился, когда обнаружил в Уортоне кинотеатр. Правда, «Кинг-Конга» он видел еще в прошлом году, но времени было полно: Джон купил билет и насладился этой зрелищной картиной еще раз. Из кинотеатра мужчина с ангельским лицом вышел уже в сумерках. Прогуливаясь вниз по улице, заглянул в маленькое кафе, заказал свиную сардельку, кукурузный крем-суп и салат из репы. Подкрепившись, он выкурил пару сигарет, выпил до последней капли чашку кофе, пофлиртовал с рыженькой официанткой, которая тайком утащила для него с кухни кусок орехового пирога, расплатился и снова оказался на улицах вечернего Уортона.

Выехав на шоссе, Партнэр добрался до первой развилки, свернул и покатил по дороге, залитой тусклым светом полумесяца и звезд. Фары «окленда» выхватывали из темноты уже знакомые места: он ехал во Фрихолд.

«Не давай денег этому человеку».

«Черт возьми, ну до чего же это несправедливо!» – думал мужчина, и ему хотелось закричать, а то и зарыдать. Но глаза оставались сухими и безжизненными, как камушки пустыни Чиуауа, а на лице читалась лишь мрачная решимость.

Стрелки часов показывали девять вечера, когда Джон Партнэр притормозил на обочине Шестидесятого шоссе. В тридцати метрах впереди виднелся поворот на ту самую пыльную дорогу, ведущую к дому Эдсонов.

«Канителиться некогда, – рассудил он, – можно нарваться на патрульных. Хотя что им тут ловить? Днем-то автомобилей раз-два и обчелся, а уж ночью и подавно никого не будет! Соседи далеко: ближайший к Эдсонам дом находится в пятистах метрах на запад».