— У тебя что с резервом? Хватит закончить лечение?

— Не маленькая, справлюсь, — вернулось раздражение.

Отвратительно чувствовать себя слабой и беспомощной. Что странно, ведь по идее, как живиха, я имею полное право ощущать себя именно такой.

Я же не воин?

У меня не будет никогда напарника, с которым мы пройдем через тысячи сражений. Не будет верного друга, который никогда не предаст. И той связи, что возникает между двумя смертниками, тоже не будет.

Так почему я не имею права отдаться в объятия слабости и собственной природы?

Не могу. Глупость это все. Слабость если и показывают, то перед друзьями. Дайксан мне кто?

— Я должна тебе, смертник, — заметив, что молодой волшебник отступил от меня, я сказала то, что обязана.

Никто не помогает друг другу просто так. Мне достаточно уроков, чтобы, наконец, уяснить такую простую истину.

— Сочтемся, — Агат без спроса влез в мой шкаф и взял первую попавшуюся вещь, чтобы вытереть ей руки. — Не думай о долге. Займись лечением.

Само собой. Сейчас мое крыло — важнее всего остального.

— Хочешь еще откровенности? — поинтересовался Агат холодно, что-то не сильно торопясь покинуть мои покои.

— А я смогу тебя остановить от этого? — ответила в тон.

— Я не думаю, что после этого ты сможешь летать.

Слова Дайксана больно ударили по сердцу.

Вернее… Нет, я знаю, что любая травма на начальной стадии трансформации может необратимо повредить. Но не хочета об это думать.

— И если так… То все равно придется от них убавляться.

Знаю.

Кто согласиться до конца жизни носить за спиной два гигантских крыла, которые разве что украшением служить смогут? Одно без другого бесполезно. А если поврежденное не будет слушаться, или держать напряжение…

Когда я начила проект, я не хотела думать о том, что будет, если что-то пойдет не по плану. Потому что знаю себя — я не ошибусь. Перепроверю все миллион раз, но не допущу ошибки, которая принесет впоследствии боль.