Лист, с которого человечество начинает свою историю, запятнан с самого начала: бок о бок с людьми поселяются устрашающей наружности существа, контролирующие каждый их шаг. Кто они? Почему не спускают с человечества звериных глаз? И для чего надзиратели стремятся заключить мир с собственными пленниками?
Мира Троп
Слуги этого мира
Простонала деревянная задвижка, ударились о стены ставни. Гектор успел увидеть, как над его головой в квадрате набирающего тепло света проскользнула тень.
Нонна перевернулась, вернее, перекатилась на другой бок в той же позе эмбриона, в которой спала всегда. Гек задержал на ней взгляд, привстал на локте, прислушался к обстановке в доме. Ни шум, ни горький запах полыни, ни свет ранней зори сон дочерей не потревожил.
Он встал на четвереньки. Подождал, когда темнота накроет его глаза ладонями и бросит обратно, но мелкий цветочный орнамент на пахнущей мылом наволочке перед его глазами никуда не исчез. Тогда он сел на колени, настороженно повернулся к окну, но и яркий свет не брызнул ему в глаза горячим маслом. Гек прищурился и ясно увидел неподвижные листья яблони перед домом, твердые и гладкие, будто натертые воском.
Он поднялся с постели, придержав тяжелый вздох при себе. Гек верил, что тело к стонам и кряхтениям прислушивается, стареет ему в такт. Напоминал об этом и супруге, но она продолжала выдыхать с натугой всякий раз, когда поднималась или садилась. Нонна старости была рада, высматривала в зеркале, будто в окно выглядывала – не семенит ли она к ней, не пора ли им слечь вдвоем, крепко обняться и забыться.
Гек немного постоял на месте. Он еще чувствовал яд слабости в мышцах, но постепенно тело набирало силу. Мужчина выздоровел. Больше не нужно будет унижаться подачками от
Гек медленно поворачивал голову вправо и влево, наклонял вперед и назад, пока ум окончательно не прояснился. Подобрал кончиками пальцев пылинки с пола раз, подобрал другой. Попробовал причесать бороду узловатыми пальцами, но только вырвал несколько курчавых волосков. И пусть. Едва ли того, перед кем он был должен показаться, возмутил бы его растрепанный вид в такой час.
Он перешагнул выставленные носками к выходу лапти, потянул дверь за ручку на себя, чтобы затвор выскочил бесшумно, и проскользнул в передний двор. Трава еще оплакивала ночь. Горевать ей осталось недолго: старая звезда уже любовалась своим отражением в баке с водой, у которого Гектор остановился. Он зачерпнул полные ладони воды и разбил об лицо.
Гек агрессивно тер щеки, чтобы поскорее вернуть здоровый румянец на место, и посмотрел на Стража меж пальцев. Он стоял к нему спиной, невозмутимый и неподвижный, у запертой калитки, где начинались его, Гека, владения. Но короткая белая шерсть на толстой шее Стража стояла торчком – надо думать, с того момента, как его уши тронул скрип дверных петель.
Гек был готов поклясться, что Страж ни разу на него не взглянул, но каким-то образом понял, что глава семьи в этом доме в полном или относительном здравии.
Страж потянулся к левому уху рукой и слегка наклонил голову, будто прислушивался к свисту кружащих высоко над их головами ласточек.