К этому времени, в долине реки Хаб выстроили два военных городка, где проходили подготовку будущие воины графа, будущие колонисты. Туда попадали после обучения в школе, те, кто не проявил склонности к ремёслам и дальнейшему обучению. Но отличился быстрым умом, физической силой или выносливостью, умением принимать решения. Из таких парней создавалась элита будущей армии, воины, умевшие всё. Лучшие выпускники дополнительно отправлялись в военное училище Уральска, на полгода. Многие не проходили отбор, такие становились помощниками мастеров, занимались обработкой земли и выращиванием скота. Все подростки, выучившие уральский язык, письмо и счёт, попадали в эти городки. Официальной религией для них оставалась уральская, ибо других в городах графства не было. Командиры и священники два года работали над воспитанием достойных первопроходцев.

Первые результаты воспитанники показали после года обучения, когда отправились открывать Маскаренские острова. Графские капитаны уже отлично управлялись с пароходами, умели определять координаты судна в открытом море и достигли цели плаванья за неделю. Потом, в течение месяца, под руководством опытных воинов, воспитанники основали на трёх самых больших островах, полностью необитаемых, уральские поселения. В этих селениях им предстояло прожить полгода, обеспечивая себя плодами земледелия скотоводства. Необходимый запас семян, и домашний скот доставили на тех же судах. Инструментами и необходимым скарбом всех обеспечили. Что самое интересное, вместе с парнями высадили столько же девушек, обучавшихся в похожем городке, только женском. Связь с графством была, радио принимало передачи царства и графства, книги и другие развлечения тоже имелись. Два десятка взрослых наставников не слишком надоедали контролем, наблюдая исключительно за порядком. В лесах островов жили невиданные звери и птицы, которые не летали. Росли редчайшие дорогие породы деревьев.

За полгода парни и девушки на две трети переженились, привыкли к хозяйству, получили первый урожай и отсеялись снова. Воины отстроили укрепления, пристреляли береговые орудия, промеряли фарватер и составили подробные карты всех островов. Мастера наладили производство кирпича, черепицы, горшков, стекла, бутылок, прочих бытовых мелочей. Священники отстроили с помощью прихожан храмы, в них освятили созданные семьи. К тому моменту, когда колонистам предложили выбор: уехать, чтобы где-то снова начинать то же самое, либо остаться и жить, зарабатывая изготовлением мебели из редких пород деревьев и продавая нелетающих птиц и другие редкости, одновременно сохраняя это всё для своих потомков, большинство семей осталось. Чего же не остаться, коли связь с графством есть, пароходы приходят, а на островах они сами себе хозяева, без каких-либо командиров и налогов. К ним выехали специалисты-биологи из Уральска, изучать редчайшую флору и фауну островов, в первую очередь нелетающих птиц дронтов. И пытаться вывести потомство редкостей в неволе.

В зоопарках Белгорода, Уральска и Самары появились первые представители нелетающих голубей. К счастью, дронты, как и все голуби, великолепно размножались в неволе. Но, биологи на этом не успокоились, уговорили капитанов добраться до Мадагаскара, где с помощью подкупа местных племён, выловили пять экземпляров огромной нелетающей птицы — эпиорниса. Одну пару высадили на соседних островах, где похожий климат, в загон, под наблюдение специалистов. Остальных отвезли в Белгород, с той же целью, получение потомства. Сыщик не нарадовался, рассматривая ископаемые редкости в своём зоопарке, выстроенном по принципам двадцать первого века. Чтобы животные чувствовали себя комфортно. Характерно, что в зоопарке были одни птицы, создания глупые и суетные. Попытки поместить в неволю крупных зверей, либо млекопитающих, пресекал сам граф, чувствуя себя тюремщиком. Мурзик, великолепно прижившийся в замке, соглашался с другом. Он тоже не считал пернатых своей ровней, и был против неволи для любых млекопитающих, даже ланей, на которых с удовольствием охотился на воле.

Олег в детстве читал много литературы о животных, и в его память врезались истории об исчезнувших в обозримом прошлом птицах и млекопитающих. Собственно, помнил он всего четыре вида, птицу Додо, эпиорниса, сумчатого тигра и стеллерову корову. Двух из них он уже спас, для науки, по крайней мере. Стеллерова корова живёт в районе Сахалина, с ней можно не спешить. С сумчатым тигром проще, организация колонии в Австралии была ближайшим шагом графа. Без крепкой индустрии на пятом материке сложно захватить и удержать тихоокеанские острова, многие из которых оставались необитаемыми.

Жёсткие методы отбора рекрутов, что применял граф, для средневековья выглядели божескими. В условиях, когда многие семьи продавали своих детей в рабство, чтобы расплатиться за долги или спасти от голода остальную семью, возможность отдать графу ребёнка взамен дани воспринималась выгодой для семьи и горожан. Особенно тот факт, что для уральцев были равноценными девушки и парни. В результате среди набранных отроков, две трети оказались девушками. Впрочем, в этом мире многожёнство оставалось привычным, особенно в Аравии и Ближнем Востоке. Уральская вера дозволяла, сами девушки с детства считали такую семью естественной, поэтому излишка невест среди колонистов не оставалось. Тех колонистов, что вернулись с Маскаренских островов, отправили работать на необитаемых островах Мальдивского архипелага. К удивлению графа, ожидавшего, что столь близкие к Индии острова уже заселены, людей обнаружили всего на двух атоллах. Остальные атоллы осваивали по причине туристического бума, случившегося через два года открытия первых турбаз. Сейшельские острова пока не трогали, сохраняя популяцию гигантских черепах, хотя две биологические станции организовали.

Северяне, присматривавшиеся к экзотической стране, где скрывались от зимних морозов первые лица царства, спустя пару лет раскусили прелести зимнего отдыха в тропиках. Немало способствовала этому активная рекламная кампания, проведённая учениками старого сыщика в лучших традициях двадцать первого века. Он предполагал туристический бум, готовился к нему, выстраивая сразу десяток туристических комплексов, с разной степенью комфорта. Однако, наплыв желающих побывать на побережье океана превысил ожидаемое количество гостей. Часть северян пришлось расселять в столице, выделив несколько опустевших школ, другим предложили новинку, необитаемые острова. Возможность пожить одному или с семьёй на небольшом островке, купаться в лагуне, есть кокосы, жарить крабов, понравилась некоторым туристам. В расчёте на них и стали развивать сеть островных домов отдыха. Жаль, вода на Мальдивах была солоноватая, но, вопрос был решаемый. На нескольких островах поместили охрану, располагавшую тремя быстроходными катерами и несколькими рациями.

Тут и возник вопрос, а кто может напугать наших туристов? Опасности с запада не было, арабы за три года оказались основательно запуганы уральцами и нос боялись показывать за пределами береговой полосы и Персидского залива. К тому же, в нескольких попытках напасть на графские пароходы, арабы потеряли весь свой флот, как военный, так и большую часть торговых кораблей, а возрождать морские перевозки корабли югоуральцев не давали. Торговые суда графства стали монополистами на всём побережье Индийского океана, оставив в руках аборигенов небольшие каботажные перевозки. Западное побережье Индийского полуострова воины графа также изучили за последние годы, основательно обобрали города и увели все большие суда. Рыбацкие лодки дальше пары вёрст от берега не удалялись. Граф вспомнил смутные истории о китайцах, что изобрели пушки задолго до европейцев, якобы они добирались до побережья Африки и подобные легенды. На всякий случай, вдруг тысячелетняя китайская империя доберётся до уральских туристов, три парохода с тремя сотнями стрелков и шестьюдесятью новоиспечёнными торговцами, отправились на Дальний Восток. Осваивать восточное побережье Индии и княжества Юго-Восточной Азии.

Ремесленники графства нарабатывали достаточно товаров для обмена, чтобы начать мирное освоение побережья Индийского океана, по крайней мере, к востоку от мыса Кумари, южной точки индийского полуострова. Первую большую факторию, вскоре ставшую полноценной колонией, уральцы основали на острове Цейлон. В районе будущего порта Тринкомали, где сразу выстроили лётное поле, береговые укрепления и небольшой острог. Хотя местные жители отличались мирным характером и обменивали на стеклянные бусы килограммы знаменитых самоцветов. Что интересно, буддизм до Цейлона ещё не добрался, аборигены оставались неохваченными ни одной мировой религией. Поэтому колония уральцев на острове росла не по дням, а по часам, с благословения священников, отправивших туда сразу десяток миссионеров. С их помощью колонизация острова шла мирно, без кровопролития. За двадцать с лишним лет только небольшие горные племена остались вне уральской религии и уральского подданства.

Так и появилась традиция, с земель к западу от Белгорода собирать дань, к востоку от мыса Кумари вести торговлю. Западное побережье Индии долго не могло привыкнуть к мирным отношениям, лет пять вспоминали прежние набеги. Но, постепенно забылись обиды, торговля начала развиваться. Да и как не торговать с уральцами, коли у соседей есть зеркала, оконные стёкла, стеклянная посуда и прочее, прочее, прочее. Нужно переплюнуть соседнее княжество, купить телефон, непременно в дорогом оформлении, да провести связь от дворца до порта. Многочисленные раджи, князья и прочие правители, не отличались интеллектом от «новых русских», приобретая дорогие товары, чтобы пустить пыль в глаза соседям. Зато и уральские мастера выдумывали различные штучки с наворотами, золочёные часы, отделанные слоновой костью, телефонный аппарат, выложенный изумрудами. Единственное, чего не могли приобрести аборигены, огнестрельное оружие. От фитильных пушек до револьверов и ружей. Никакого огнестрела, договорились югоуральцы с северянами, и соблюдали договорённость, по крайней мере, пока их главы дружили.

Конечно, в некоторых княжествах мастера повторили рассмотренные образцы пушек, отлили медные орудия. Но, порох им никто не продавал, даже венгерское княжество, поскольку сами покупали у графа. Попытки подобрать смесь самостоятельно не давали особых результатов. Да, смесь горела, да, взрывалась иногда, но, реальной отдачи от подобранных суррогатов не выходило. Граф своевременно принял меры, мастера по изготовлению порохов отселились в укреплённый городок, объявленный закрытым. Такая мера неплохо оправдала себя на Урале, так вышло и на юге. В закрытом городке обосновались оружейники, радиомастера, зеркальщики. Двигатели всех конструкций, от паровых до электрических, генераторы и телефонные аппараты оставались несекретными, их собирали в Белгороде. Население города росло, как на дрожжах, селяне, привлечённые заработком и возможностью приобщиться к волшебным вещам, прибывали ежедневно.

Уже через пять лет население Белгорода достигло десяти тысяч жителей, в дальнейшем численность горожан удваивалась каждые десять лет. С первых дней строительства графу удалось наладить соблюдение гигиены в городе, застройку по плану, поголовную вакцинацию всех прибывающих. Вообще, индусы оказались удивительно послушными людьми, способными уменьшить свои аппетиты ради общественного блага. Действительно, многие века строительства и использования мелиорации, приучили аборигенов решать спорные вопросы мирным путём, подчиняться выбранным или назначенным руководителям и ставить общественные интересы выше личных. В результате удалось, сначала в столице, затем в остальных югоуральских городах и крупных селениях, добиться чистоты.

Во всяком случае, нечистоты на улицы не выливали, отходы свозили в оборудованные ямы, оттуда на поля. Производственные отходы не сливали в реки, устроили для них примитивные фильтрационные ямы, с угольной крошкой. Конечно, все эти меры выглядели по-детски наивно, развитие промышленности рано или поздно столкнётся с экологическими проблемами. Но, граф создавал традиции, закрепляя их законами и обычаями, о переработках отходов, о соблюдении чистоты улиц и жилищ, о личной гигиене, мытье в банях не реже двух раз в неделю. По его предложению, стали выпускать чугунные печи для русских бань, обеспечивавших одновременное мытьё и протапливание. Причём, в качестве топлива всё шире использовали каменный уголь. А вырубки джунглей под посевы значительно уменьшились.

Произошло это, когда Ракоци наладил на своих землях откорм скота и производство тушёнки. Одновременно заработал консервный рыбный завод на побережье, пуская в переработку резко возросшие уловы рыбы. Рыбаки стали ходить за косяками рыбы всё дальше от берега, новые большие сети позволяли не оставаться без улова при любой погоде. Олег показал пример боярам и мастерам, угощая их устрицами, крабами и прочей живностью, что ещё недавно аборигены не ели. Консервированные крабы и мидии со специями развозились торговцами всё дальше от побережья, рыба в томатном соусе и говяжья тушёнка великолепно сохранялись в тропическом климате, добираясь до отдалённых селений. Многие селяне, видевшие мясо по праздникам, стали лучше питаться, увеличили собственные урожаи, за счёт получения земельных наделов других, что нашли рабочие места в шахтах и мастерских. От призрака голодной смерти, нависавшего над аборигенами с детства, постепенно уходили.

Вместе с туристами, из Приуралья в графство хлынули тысячи искателей приключений, авантюристов, путешественников, биологов, геологов. Воины и мастера возвращались с обучения в Уральске с жёнами, перевозили их семьи. В результате, лет через десять Белгород приобрёл многие черты северного города, провели водопровод с колонками, установили фонари на улицах, открылась первая трамвайная линия, появились автомобили, их в этом времени называли сокращённо, «авто», с ударением на первом слоге. Один из таких авантюристов основал в Белгороде производство самолётов его личной, оригинальной конструкции. И, к удивлению графа, действительно, начал их выпускать Неплохие, недорогие, одномоторные самолёты, с полезным грузом до тонны. Видимо, появление первого местного самолёта, произведённого в графстве, стало последней соломинкой, сломавшей спину верблюда.

Князь Мадьяр не выдержал и объявил графу войну, к ней, собственно, давно всё шло. Информация о доброхотах, предлагавших бывшему степняку напасть на слишком богатого графа и забрать его несметные богатства, шла из Буды постоянно. Разведка у графа работала неплохо, предупреждая о созданных запасах пороха и ядер, о полусотне отлитых и прошедших испытание фитильных пушках. Понятными становились возрастающие закупки пушечных припасов и патронов для ружей. Самих ружей князь закупил почти тысячу, отказать своему сюзерену граф не мог. Зато мог за счёт вооружавшегося князя выстроить целую флотилию быстроходных дизельных катеров. С нефтью последние годы проблем не было, арабы знали своё дело, земляного масла и подростков не жалели, в отличие от золота.

В общем, конфликт с Мадьяром был вполне предсказуем и отслеживался в меру способностей разведчиков. Тем больнее стала неожиданная жестокость, с какой схватили представителей графа и обезглавили на главной площади столицы княжества. Без всякого суда, на следующий день после ареста, по надуманным обвинениям о покушении на князя. В тот же день захватили мастеров на железных и угольных копях, на доменном производстве. Две сотни дружинников князя, вооружённых ружьями, легко смяли два десятка охраны. Всех схваченных уральцев казнили в тот же день, без всяких обвинений. К счастью, в столице княжества работали два нелегала с рацией, от них и поступила шокирующая новость. Позднее, сыщик понял, что таким необоснованно жестоким поведением князь рубил все возможные варианты отступления, он собирался идти до конца, уничтожить самого сильного противника в регионе. С другими княжествами и соседями Мадьяр намеревался справиться с помощью трофеев, поставив пленных мастеров на военные заказы. В том, что Уральское царство не заступится за графа, он не сомневался. Уральская доктрина давно перестала быть тайной, особенно для соседей.

Возможно, план князя имел неплохие шансы на реализацию. К моменту казни уральских представителей, три тысячи всадников находились в десяти верстах от замка графа. Через час быстрого марша внешний круг обороны вполне мог быть захвачен. Спасли графство от огромных жертв два разведчика-нелегала своей короткой радиограммой. Получив её, Олег объявил осадное положение, привёл гарнизон замка в боевую готовность и отправил все десять походных орудий перекрыть дорогу с востока в город. Эта дорога проходила в нескольких верстах севернее замка, как раз хватило часа, чтобы пушечные расчёты добрались и заняли позиции. Для их прикрытия отправилась дежурная сотня стрелков, находившаяся в замке. Сообщив в город о возможном нападении княжеских войск по телефону, старый сыщик объявил мобилизацию всех вооружённых сил. Переживая за оборону города, подполковник упустил из вида, что главной угрозой для Мадьяра является лично он, и логично нанести первый, неожиданный удар по замку. Не думая о своей безопасности, граф оставил в замке одни пушечные расчёты, да обслуживающий персонал.

В принципе, он не мог представить большей глупости, чем нападение на замок. Ещё первые пленные арабы возвели по внешнему периметру обороны шестиметровую стену с восемью выдававшимися вперёд башнями. В них и расположились двадцать четыре орудия, обеспечивая полное перекрытие подступов к стене замка. Двадцать пятую пушку Олег установил над центральным входом во внутренний дворик замка. Поэтому он спокойно рассматривал всадников, гарцующих на опушке леса. Более того, сыщик приложил все усилия, чтобы задержать воинов, вторгшихся на территорию графства, вызвать их огонь на себя. Горожанам нужно время для организации обороны, его попытался дать им граф. Он вызвал переговорщиков, чтобы выяснить, в чём дело, притворяясь ничего не подозревающим лопухом. Переговорщики потребовали пропустить в замок своих воинов, получив отказ, повели себя с непонятной наглостью.

— Готовься к смерти, изменник, — кричали они, направляясь из-под стен замка к опушке леса, — уже вечером ты повиснешь на этих воротах.