Их силуэты расплывались, но голоса звучали резко. Он отстранился от пальцев Элис, тронувшей его за плечо. Говорить он не мог, но знал, что хочет сказать. Что они делают в его комнате, если не пришли с известием от Гая?
— С чем? От какого Гая? — переспросила мать.
— П-шла! — заорал он обеим женщинам.
— Ой, да он, бедненький, отключился, — сказала Элис скорбным голосом, словно он был больным на пороге смерти. — Бедный мальчик. Бедный, бедненький мальчик.
Бруно дергал головой в разные стороны, пытаясь увернуться от прохладной салфетки. Он ненавидел их, ненавидел Гая! Ради него он убил, ради него увильнул от полиции, ради него затаился, когда тот попросил, ради него свалился в мерзкую воду, а Гай отказывается его даже видеть! Гай проводит время с женщиной! И никакой Гай не несчастный и не напуганный, просто у него нет на Бруно времени. Он три раза видел ее неподалеку от дома Гая в Нью-Йорке! Будь она сейчас здесь, он бы убил ее точно так же, как Мириам!
— Тише, Чарли, тише!
Гай снова женится и напрочь про него забудет. Много ли он сейчас видит сочувствия, когда эта баба провела его как сопливого мальчишку? Это к ней Гай летал в Мексику, а не просто к знакомым. Понятно, что ему хотелось избавиться от Мириам! А в поезде он ни разу не упомянул про Анну Фолкнер! Гай им воспользовался. Так что Гаю, возможно, придется прикончить Начальника, нравится это ему или нет. Убить способен любой, Гай не мог в это поверить, вспомнил Бруно.
20
— Пойдем выпьем, — предложил Бруно. Он соткался из воздуха посреди тротуара.
— Я не расположен с вами встречаться. Я ни о чем не спрашиваю.
— Спрашивайте, пожалуйста, я не против, — произнес Бруно со слабой улыбкой. Взгляд у него был настороженный. — Перейдем через улицу. Всего на десять минут.
Гай огляделся и подумал: вот же он. Зови полицию. Хватай его, вали на тротуар. Но Гай мог только стоять словно каменный. Он заметил, что Бруно засунул руки глубоко в карманы, словно нащупывает там револьвер.
— Десять минут, — повторил Бруно, пытаясь смягчить его улыбкой.
Уже много недель Бруно не давал о себе знать. Гай попытался оживить злость, которую испытал в тот снежный вечер, свою решимость сдать Бруно полиции. Это была решающая минута. Гай пошел с Бруно. Они вошли в бар на Шестой авеню и заняли кабинку в глубине.
Бруно улыбнулся пошире.
— Чего вы боитесь, Гай?
— Решительно ничего.
— Вы счастливы?
Гай сидел на краешке стула, словно аршин проглотил. Напротив, подумал он, сидит убийца. Эти руки сжимали горло Мириам.
— Послушайте, Гай, почему вы не рассказали мне про Анну?