– Ты ей не веришь? – тихо спросил Арс, так и не получив от меня ответ.

– Откуда у нее засос? – задала мучивший вопрос я. Ленский хмыкнул:

– Не знаю и знать не хочу. С той самой ночи, как ты мне устроила незабываемый концерт, у меня с ней ничего не было. И ни с кем другим тоже. Честное слово. Я впервые в жизни пытался строить серьезные отношения, ночные бабочки в них не вписывались.

Он ответил, ни капли не задумываясь. Но сделать шаг к нему я все еще боялась. Надо выяснить все до конца. Иначе между нами так и останется недопонимание.

– Почему ты ее не выгнал, а пошел в душ при ней? – спросила я. Мне нужно знать. Здесь и сейчас. Честно и открыто говорить. Арс слегка улыбнулся. Чувствовал, что близок, как никогда, к победе? – И зачем ты ее пустил? Откуда вообще кофе взялось?

– Она сказала, что мой научрук правки по диплому через нее передал. А кофе… Она с ним уже пришла. Знаешь же, кофе на вынос. Но планы у нее были другие. Потому и не выгнал. Я хотел с ней поговорить. Так, чтобы она отстала и от меня, и от тебя. Я боялся, что она тебе навредит, у нее ведь совсем тормозов нет.

– Ты действительно обжегся? – новый волнующий меня вопрос. Я не могла перестать их задавать. Как только они закончатся, придет время решать. Есть ли у нас второй шанс. Мне же для того, чтобы это озвучить, требовалось осознание. Пусть глупо, но я боялась спугнуть.

– Нет, кофе был не настолько горячий. А что, хочешь лично проверить? Готов показать, – и он протянул руки к пуговицам рубашки.

– Арс! – возмутилась я, вот только в моем голосе слышался смех. И Ленский меня разгадал. В следующий момент меня крепко сжали в объятиях и тихо спросили в мою макушку:

– Почему ты не дождалась? Почему не устроила скандал? Почему ты вообще ей поверила? Я понимаю, моя репутация говорит сама за себя, но… Элька, ты нужна мне. Я чуть с ума не нашел этой ночью, пытаясь тебя отыскать.

– В смысле? – растерялась я, вдыхая его запах. Родной. Любимый. Можно вот так вот простоять вечность, не разрывая объятий? Ну пожалуйста!

– Я обзвонил твоих однокурсников, полицию, морги, больницы, привлек даже отца, – перечислил Арс. Голос у него был спокойный, он словно перечислял обыденные дела, и от этого было жутко. Я вдруг осознала, насколько перепугала его своим молчанием. – В следующий раз лучше устрой мне истерику со скандалом, битьем посуды, воплями того типа из рок-оперы… Но не пропадай так, слышишь? Я не хочу переживать это снова.

Он так сильно меня стиснул, будто боялся, что я исчезну. Прямо здесь и сейчас. А потом ослабил хватку, коснулся моего подбородка и заставил меня заглянуть ему в глаза:

– Ты ведь дашь мне еще один шанс? Учти, если нет, я от тебя все равно не отвяжусь. Я тебе еще надоем! Измором возьму, но ты все равно согласишься…

– Какие заманчивые перспективы, – не удержалась от ехидства я, потом поднялась на цыпочки и сама коснулась его губ. Робко, нерешительно, будто просила прощения. А потом на меня обрушился ураган. Мы целовались так, словно в следующий момент должен рухнуть мир. И пусть с момента нашего последнего поцелуя прошло чуть больше суток, кажется, я успела прожить целую жизнь с того момента. И эта жизнь мне не слишком понравилась.

– Это означает «да»? – Арс первым прервал поцелуй и, тяжело дыша, прислонился лбом к моему лбу.

– Прости меня, – покаялась я. – Я просто испугалась. Не хотела видеть, если ты меня предашь. Я трусиха, да? Надо было дождаться, поговорить. А я…Я такая дура!

– Сейчас ты мне веришь? – задал главный вопрос Арс. Я кивнула. Сейчас я почему-то вообще не сомневалась. Да и вообще чувствовала себя глупо. – Это главное. Ты моя дура, Элечка. И пока ты моя, ты можешь творить, что угодно. Главное, не пропадай и говори со мной. Если что-то не нравится, есть вопросы, если ревнуешь… Все говори мне, ладно? Не молчи. Я не телепат, а еще я полный нуб в серьезных отношениях. Так что если строить, то вместе. Хорошо? Обещаешь?

– Я постараюсь, – поднялась на цыпочки, поцеловала его в щеку и, глядя в глаза, пообещала. – Но если еще какая-нибудь мымра появится с подобными претензиями, я ее в окно выкину.

– В окно не надо, труп можно иначе спрятать, – рассмеялся Ленский, а потом неожиданно поднял меня в воздух и закружил на месте. – Ревнивица моя. Но я все равно тебя люблю.