Зачем его тревожить? Я справилась — и это главное.

— Я скучала, — провожу ладонью по скуле мужа, любуясь его мужественными чертами.

— Я тоже, любимая, — целует мои пальцы, где на безымянном красуется золотой ободок с внушительным брильянтом. Затем тянет меня за руку и выводит в коридор, бесшумно прикрывая за собой дверь в детскую. — Я заехал в «Белый кролик» взял пасту с грибами, как ты любишь.

Мило улыбаюсь, стягивая с Давида пиджак. Такой заботливый!

— А что? Есть какой-то повод?

Я бессовестно заигрываю со своим законным мужем, прекрасно зная, что Давиду не нужны никакие поводы. Он такой — любит побаловать. Давид ухмыляется, поднимая синюю папку со стоящей рядом тумбы.

— Есть.

Как только документы оказываются у меня в руках, заинтригованная раскрываю ее, вчитываясь в строки. Если он купил мне яхту или что-то типа того, я ему… Но, то, что написано на первом листе, заставляет меня шокировано вскинуть мгновенно увлажнившиеся глаза на мужа.

— Боже, Давид, как? Как тебе удалось?!

Давид скромно пожимает широкими плечами.

— Каждый из нас получил то, чего хотел. Савда свободу сыну, Камилла независимость от семьи…

— …а мы, — продолжаю за мужа, — все акции «Парадайс» и особняк моих родителей. Так вот для чего Давид грозился посадить Марка. Он сыграл, как на нотах, на чувствах этой не такой уж и бессердечной женщины. И получил то, что хотел.

— Давид…

— Прежде, чем все лавры достанутся мне, — муж подмигивает, — я должен сказать, что сама идея принадлежала другому человеку. Я, скорее, исполнитель.

Поднимаю бровь. Не может быть!

— Марк?!

Давид кивает, заключая вновь меня в объятия.

— Он и правда оказался неплохим малым, Мирьям.

— А Камилла? Не понимаю, как она добровольно отдала дом?

Давид морщится, как врач, которому предстоит озвучить родным, что их родственник совершенно безнадёжно болен и ему осталось совсем мало времени.