— Не знаю.

— Не знаете?

— Ну, не совсем. Теоретически, Карен была на Мысе, работая в картинной галлерее Провайнстауна. — Тут он замялся. — Но я не думаю, что она надолго задержалась там. Мне кажется, что большую часть времени она провела на Бикон-Хилл. У Карен там были какие-то придурковатые друзья; у нее вообще, знаете ли, была целая коллекция странных знакомых.

— Знакомых мужчин? Или женщин?

— И тех и других. — Он пожал плечами. — Но точно я не знаю. Она упоминала о них пару раз в разговоре, так, случайные фразы. Когда же я пытался выяснить что-нибудь об этом поподробнее, то она просто смеялась и спешила переменить тему разговора. Она благоразумно обсуждала со мной только то, что ей хотелось.

— И она называла имена?

— Возможно, но я не помню. Иногда при разговоре она могла упоминать имена каких-нибудь совершенно посторонних людей, непринужденно говоря о них, как будто все они были нашими общими знакомыми. И было бестолку напоминать ей о том, что я, например, знать не знаю, кто такие все эти ее Герби, Зю-зю и Элли. — Он усмехнулся. — Я запомнил только, как она потешно она изображала какую-то девчонку, что любила пускать мыльные пузыри.

— Но имен вы припомнить не можете?

Он лишь покачал головой.

— К сожалению.

Я встал, собираясь уходить.

— Ну, ладно, — сказал я, — вы должно быть и так очень устали. Чему вас сейчас учат?

— Хирургия. Мы только что закончили занятия по акушерству и гинекологии.

— Ну и как?

— Нормально, — вежливо сказал он.

Уже направляясь к двери, я спросил:

— А где у вас была практика по акушерству?

— В «Бостонском роддоме», — он задержал на мне взгляд и помрачнел. — Предвосхищаю ваш следующий вопрос: да, я ассистировал при таких операциях. И знаю, как это делается. Но вечером в воскресенье я был на дежурстве в больнице. Всю ночь. Вот так.

— Благодарю вас за уделенное мне время, — сказал я.

— Пожалуйста, — ответил он.