Пролог

Занятия в лишь недавно построенной школе, внутри которой до сих пор витали ароматы краски и свежего дерева, должны были начаться только через неделю, однако уже сейчас внутри здания все кипело и бурлило. И не только в пузатом самоваре, выставленном на большой круглый стол. В сердце учебного заведения, а именно учительской, шли жестокие дебаты по поводу того, с какой именно информацией в первую очередь следовало ознакомиться детям. А также их родителям и, в некоторых случаях, бабушкам и дедушкам. С учетом того, что большинство жителей сельской глубинки читать и писать либо не умели совсем из-за полного отсутствия системы обязательного образования, либо получали знания где-нибудь и как-нибудь по случаю, то в желающих посетить занятия недостатка не наблюдалось. Скорее даже будущих абитуриентов имелся изрядный избыток. Только вот количество народа, который рассчитывал посетить школу, чтобы вынести оттуда нечто полезное в своей голове, было далеко не главной проблемой самозваных педагогов. Профессионалы бы конечно с организацией учебного процесса справились лучше…Но их здесь не было. Просто не было. В радиусе примерно двухсот-трехсот километров.

— Ты чего удумал, чернокнижник поганый?! Крамолу да ересь разводить?! — Воинственно потрясал объятым белым пламенем крестом сельский батюшка, что от гнева словно увеличился в размерах и теперь пытался грозно нависать над худощавым мужчиной минимум в три раза моложе него, который сидел за заваленным бумагами столом. — Не можно школе быть без закона Божьего!

— Да, я читал наше законодательство. И у меня нет ни малейшего желания платить штрафы, которые предусмотрены там за отсутствие религиозной пропаганды, льющейся на молодые неокрепшие умы, — согласился мужчина, которому было лишь слегка за двадцать, водя указательным пальцем по гладко ошкуренной квадратной доске. Остающийся на той выжженный след уверенно складывался во фразу, которую чародей считал одним из главных тезисов для подрастающего поколения: «Мы не рабы, рабы немы». Помимо наглядного примера правописания частицы «не», записанная на табличке идея также могла неплохо поспособствовать ментальному развитию учеников…Однако с привитием свободомыслия волшебнику, к его искреннему сожалению, предстояло действовать очень осторожно. В мире, где представители магической аристократии могли обратить жаждущие справедливости или хотя бы перемен народные массы в прах и пепел одной лишь силой мысли, следовало сначала думать, прежде чем совать голову под топор правосудия, зачастую действующего в интересах правящего класса с феноменальной бескомпромиссностью и жестокостью. Ситуация, когда сам преступник шел на жертвенный алтарь, а его близкие лишались всего имущества и продавались с молотка на невольничьем рынке, являлась вполне обыденными эпизодами принятой судебной практики. — Однако количество часов, отведенных этому предмету, ни единым указом не зафиксировано и определяется администрацией учебного заведения. И, как правило, чем выше оно классом, тем меньше времени уделяется религии…А я решил равняться на лучших.

— Да ты кем себе возомнил, нечестивец?! — Священник замахнулся пылающим крестом словно молотом…Но потом, скрипя зубами, все же опустил его, так и не завершив удара. Церковь служила верной опорой трону и являлась одной из тех сил, с которой без веской на то причины не желали связываться даже бояре Возрожденной Российской Империи, привыкшие считать себя полновластными хозяевами кусков земли, сравнимых с иными европейскими государствами. Однако, в случае самообороны у живущего в сибирской глубинке чародея оказались бы развязаны руки. И даже если бы потом следствие ввинило волшебнику излишне резкий и кардинальный ответ на оскорбление действием, то наказание вышло бы не очень суровым. Штраф, ну может пара лет покаяния или какая-нибудь служба во благо истинной веры…Пустяк для истинного мага, который вне всякого сомнения обладал огромными капиталами и должен был прожить многие сотни лет, если раньше не убьют. А вот попа для местной захудалой церквушки пришлось бы подыскивать нового. Иллюзий, насчет результата их возможного столкновения, священник не питал. Его пропитанная потом праведника и святостью ряса могла поспорить по своим защитным свойствам с железной броней, а силы веры хватило бы, дабы отправить прямиком на небесный суд хоть полдюжины отпетых душегубцев, вооруженных до зубов…Однако сидящий за заваленным бумагами столом человек, чью грудь прикрывала желтоватого цвета кираса, а голова почти полностью спряталась в латном шлеме с высоким гребнем, мог бы справиться и с сотенным отрядом регулярной армии. И лишь в совсем недавнем прошлом — справлялся. — Думаешь, насосался у своих покровителей силы, и теперь стало все можно, да? Я еще найду на тебя управу! Вот увидишь!

— У вас будет один час в неделю, по субботам, оплата пять серебряных за каждое занятие. На мой взгляд — вполне достаточно, чтобы кратко успеть рассказать ученикам самое главное. А получать больше за отдельный урок ни один из приглашенных сюда учителей не будет. Если же кому-то из детишек захочется еще разговоров о высших силах — так позовите их к себе на воскресную проповедь, — предложил чародей, тщательно давя в себе желание заехать крайне неприятному собеседнику в зубы не рукояткой висящего на поясе боевого топора, так, по крайней мере, чернильницей. А можно и просто кулаком — даже если и рассадит кожу, то рана заживет в течении пары секунд, не зря целительство является одной из его профильных специализаций. Увы, портить отношения с церковью еще больше волшебник не мог себе позволить. Хотя бы просто потому, что никаких способных поделиться силой покровителей у него не было. Только упорство, верные друзья, знания родного измерения, да капелька удачи, не дающая подохнуть в этом мире, где разнообразных опасностей имелось полным полно. — Хотите большего? Так откройте при церкви свою собственную школу, и там учите чему угодно и сколько влезет. Народа за последние месяцы ощутимо прибавилось, значит, пожертвования тоже должны были вырасти…

— Да ты смеяться надо мной вздумал, колдун проклятый?! Из новых жителей половина либо язычники, либо китайцы, либо вообще — нелюди! — Топнул ногой священник, гневно раздувая ноздри. — И, глядя на то, как они мимо церкви ходят, шапок не ломая, честной люд тоже дорогу в храм забывать начал! Копилка для подаяний наполняется аки водоем в пустыне! Того гляди, у нас тут идолам поклоны бить начнут!

— А это — не мои проблемы, — пожал плечами волшебник, мысленно усмехаясь. Лично ему казалось, что проблемы одного конкретного попа были вызваны не столько падением веры среди обитателей деревни…То есть теперь уже города, сколько появлением у священника конкурентов. Причем не на ниве дел духовных, каких-нибудь волхвов, жрецов иных богов или хотя бы общающихся с духами предков шаманов в поселении пока не завелось. Нет, речь шла о сфере низшей бытовой магии, где до недавнего времени хозяин местной церкви являлся едва ли не монополистом. А сейчас зелье от алхимика или визит к целителю стоили меньше, чем заказ молебна во здравие и в девяноста процентах случаев работали не хуже обрядов, творимых перед алтарем. А качественное оружие или инструменты пусть и стоили дороже накладываемого батюшкой благословления, однако же могли использоваться потом намного дольше и почти не теряя в своей эффективности. — Лучше работать надо… И, кстати, мне надо работать. Да и всем окружающим — тоже.

— Я еще вернусь! — Посулил еще больше покрасневший от гнева священник, правильно понявший намек чародея, а после развернулся и покинул учительскую, гневно топая сапогами…Которые он об тряпку у входа в здание вытереть забыл, а потому оставил после себя на светлом деревянном полу множество грязных следов.

— Олег, ты бы полегче с нашим батюшкой. По сравнению с большей частью своих коллег, он очень даже приличный человек с весьма скромными запросами и не таким уж и большим чувством собственной важности, — с улыбкой попросил лысый и толстый мужчина с хитрым азиатским прищуром, извлекая из под стола густо посыпанный молотым перцем шматок сала и кривым ножом отрезая от зависшего прямо в воздухе продукта тонкий почти прозрачный ломтик. — Касательно же того, как проводить разбивку учеников, я предлагаю помимо обычных классов создать три возрастные категории: от пятнадцати до двадцати, от двадцати до тридцати, от тридцати и выше. И пусть каждая из них приходит на занятия только в свой день. Мелюзге учебники стоимостью чуть ли не в полкоровы не доверишь, у них еще детство в попе играет. Ну а ровесники моего отца за редким исключением обязательно примутся гонять молодежь в хвост и в гриву, заставляя их делать за себя домашние задания или еще как угождать. Да и кого попало слушаться не будут, им авторитетную фигуру подавай…Тому же снятию шкур, плотницким работам и ремонту одежды сами кого хочешь научат, как и съедобным грибам или растениям. Плюс занятия по физической подготовке и основам военного дела им не особо нужны, а медитациями и прочей магией для начинающих заниматься уже поздновато.

— Дык, это да, Стефан дело говорит, в тридцать с хвостиком взять и начать учиться на колдуна уже того, малость странновато. Ежели дара нет совсем, то к тому моменту, када какие-то зачатки, стал быть, появятся, им будет уже сорок, а то и за пятьдесят…Не то чтоб прямо уж помирать пора, но итъ далеко не каждый дотянет. Да и драться того-этого, к тридцатнику умеют уже усе, — согласно прочавкал сидящий рядом с ним светловолосый широкоплечий детина, под взглядом которого ломтики сала сами отслаивались от основного куска и залетали в рот. — Раз, значица, до своих лет енти мужики и бабы дожили, значит чего-то да умеют по части убивательства. Выйдешь итъ за ворота деревни, обязательно, стал быть, встретишь кого-нить рано или поздно. Али мутанта, али нежить, али разбойника…Иль просто волка. Эта пакость серая, дык, по всей России людей жретъ!

— Хватит жрать рядом с документами, обалдуи великовозрастные! А то одного заставлю испачканное начисто переписывать, а второго — приветственную речь перед учениками держать! — Прикрикнул на друзей куда более субтильный по своему телосложению чародей, а потом устало помассировал виски и взялся за следующую табличку, которая должна была превратиться в наглядное пособие по орфографии. — Ладно, эта идея имеет смысл. Подросткам нужно больше занятий на свежем воздухе для укрепления растущих организмов и теоретического обучения, поскольку практику по той же пушечной стрельбе или рукопашному бою они толком не осилят в силу скромных физических кондиций, самым взрослым же ученикам уравнения или начала английского языка, скорее всего, в жизни уже не пригодятся. А найдется у кого-то желание все же получить дополнительные знания — пусть приходят на занятия другой возрастной группы и тихонько сидят в сторонке, слушая учителя. Классов у нас маловато, но зато они размером с лекционную аудиторию и места хватит всем, ведь мы изначально понимали, что индивидуальное обучение позволить себе просто не сможем. Во всяком случае, оставив его бесплатным.

— Дык, опять же, ежели кто занятие свое прогуляет случайно, ибо дела вдруг навалились, то придет, стал быть, на следующий день. С другими урок послушать чтоб! Разок оно того, и потерпеть придирки можно, али все занятие простоять, коли места на лавке не хватит, — уверенно заявил светловолосый детина, вытирая губы сгустившимся прямо из воздуха клочком тумана, словно салфеткой. Несмотря на крайне своеобразную манеру речи, этот волшебник обладал весьма неплохим интеллектом, и лучше прочих представлял себе нравы и характер большей части будущих учеников данной школы, ибо лишь несколько лет назад сам являлся вполне типичным крестьянином. До того как вербовщики обладающего магическим даром парня на армейскую службу не загребли. — А еще, дык, есть у меня одна идея. Бумага, стал быть, в наших краях дорогая просто, ну, неприлично. Так может те, кои только начинают знания постигать, пусть, того-этого, на песке писать первые буквицы да циферки учатся? Ящики широкие да плоские за день сколотятъ, пляж недалеко, палки и те, енто… «Бесплатные» Философы, дык, древнегреческие вроде ж того…Также делали, ежели до берега моря идти лень было. И ничё, отличную построили итъ цивилизацию.

— Все сидите и разными глупостями занимаетесь?! А нас ждет звиздец! Большой звиздец! — В помещение ворвалась краснокожая девушка с непропорционально большим животом, который лишь подчеркивала покрытая зеленой краской кожаная одежда, изрядно облегающая её фигурку. А черные волосы женщины венчал головной убор из орлиных перьев, служащий лишним доказательством её индейской национальности. Словно копьем она потрясала свернутой в трубочку газетой, которая и в самом деле имела весьма впечатляющие размеры. Частично сказывалась грубость похожего на картон материала, из которого её делали, а частично крупный шрифт, ведь подобные издания предполагалась не столько читать сидя в кресле за чашечкой чая, сколько развешивать на видных публичных местах, дабы новости доходили до простонародья не через слухи, способные исказить любую информацию до неузнаваемости или хуже того, вываливающие всю правду без прикрас, а в том виде, в котором их желают подать представители власти. — Вот! Читайте! И ради всех богов и духов, скажите мне, что я просто тупая беременная дура и чего-то не так поняла!

— Река, любимая моя, не волнуйся, в твоем положении это очень вредно. А бумажку эту дай ка сюда, — вставший из-за стола толстяк ловко выхватил газету из рук одной из своих супруг, после чего немедленно развернул печатное издание и принялся вслух читать самый большой заголовок, первым делом бросающийся в глаза. — Австро-Венгрия развалинами Стамбула удовлетворена и заключает с турками мир. Королева английская и новый султан османской империи вступили в союз…Да, солнышко мое, ты полностью права. Нас ждет звиздец. Полный звиздец.

— И это еще мягко сказано, — тяжело вздохнул чародей в кирасе и шлеме, тщательно стряхивая в мусорное ведро уголь, оставшийся от почти уже законченной таблички. — Сейчас наша страна воюет с двумя другими сверхдержавами, и конфликт идет довольно тяжело. Если их станет три, а их станет, поскольку подписавшие договор с уже враждебной нам Англией турки традиционно рассматривают Россию как главный источник сырья для своих невольничьих рынков, то мы взвоем по-настоящему.