И я забыла. Вот только мертвой на себя со стороны взглянуть не успела.

Дело леспромхоза закрыли. У обвинения не нашлось фактов. Комиссия уехала, а лес и по сей день гонят в Китай эшелонами.

Мне удалось заложить еще одну мину, но уже под сталеплавильный комбинат. Взрывной волной многих задело. Красивый получился фейерверк. Чем он кончился, я не знаю. Скорее всего, ничем. Так, тряхнуло малость, и дело с концом. Ночью за мной приехал редактор, посадил меня в машину и отвез на вокзал.

— Мотай удочки, Алена. Тебя вычислили. Завтра будет поздно.

Он сунул мне конверт с деньгами и дал билет до Тюмени. Я даже вещи не успела собрать.

В Тюмени нашла новую тему. Шесть городов успела поменять. Зато живой осталась. Вот только след от кометы так за мной и тянется. Могут проследить. Теперь Москва. Здесь проще затеряться. Придется временно сменить тематику. Работаю в модном женском журнале с чужим лицом. Но натуру из себя вытравить трудно.

— Значит, близкие зовут тебя Аленой?

— Большинство.

— Присоединяюсь к большинству.

— Только потому, что вашу жену так же зовут? Боитесь перепутать?

— Ее зовут Алла. Мы разведены. Репортерская осведомленность?

— Читала ваши интервью, видела фотографии в разных изданиях. Зачем же повторяться. Если писать, то о чем-то новом, не избитом, под другим углом зрения. А стандартными вопросами и ответами никого не удивишь. Сегодняшнего читателя надо удивлять. Жвачка уже потеряла вкус. Пора выплюнуть. Обратили внимание на современную рекламу? Не имеет значения, что вы пиарите, — будь то стиральный порошок или подгузники, по начинается она всегда словами «новый» или «новая». Сменили этикетку, и уже новый. Улучшенный. Тридцать лет рекламируют и каждый месяц улучшают. Предела не существует. Полный бред, но глаза-то мозолить надо.

— Мне предложили больше не мозолить глаза другим, а посмотреть на себя со стороны. Интересная идея.

— Какая?

— Выставить вместо себя марионетку. Сменить тему, как ты это сделала, и посмотреть, что получится.

— Имени своего не жалко?

— Тщеславие — не мой конек. Первая, написанная тобой книга, тешит тщеславие, когда видишь ее на прилавках книжных магазинов. Стоит им встать на поток, как реакция притупляется. Появляется желание экспериментировать. Удачно или нет, вопрос отдельный. Можно и в лужу сесть. Но если ты выставляешь манекен вместо себя, то не страшно.

Они присели на скамеечку и она взглянула на него. При ярком дневном свете зеленые глаза стали еще светлее, разбегаясь радужными лучами от зрачков. Давно он не испытывал ничего подобного. Забытое мальчишеское волнение. Он смутился и отвел взгляд в сторону. Не хотелось себя выдавать. Щеки горели. Влип в историю на старости лет.

— Кажется, я могу называть вас на «ты». Это удобно. Журналисты привыкли к такому общению. Ваша идея мне тоже по душе. Вопрос в другом. Редактор прочитала мои статьи, ей они понравились, и она сказала: «Дерзай». Журналистам проще. Но как ты сможешь сделать имя манекену и кто купит его первую книгу, если только ее напечатают? Книжный рынок укомплектован. Из него легко вылететь, но сделать имя? Фантастика.

— Согласен. Рукописи даже не читают. Тираж в тысячу экземпляров не дает дохода ни автору, ни издателю. Интерес к книгам упал. В этом и ценовая политика виновата. Но есть твой личный пример. Нужна бомба!