– А я не спешу спать с бабушкой. – Роб стискивает мою руку. – Идем поищем того бармена на пляже. Боюсь, больше никто здесь не умеет готовить коктейли. Чем-пи-он, – передразнивает он парня.
Мы идем по террасе, любуясь великолепным закатом.
– Давай сделаем «селфи». – Роб тянет меня к балюстраде и поднимает телефон выше. Я улыбаюсь, слыша слово из жаргона детей. Роб крепко обнимает меня за талию, но слишком долго возится с настройками, и моя улыбка становится напряженной.
Наконец он делает снимок и демонстрирует мне результат. Улыбка неожиданно выглядит вполне естественной, а мы оба – счастливыми.
– Отлично вышло! – Я возвращаю ему телефон.
– Джо, мы прекрасная пара, – говорит Роб, разглядывая кадр. – И так будет всегда.
Глава 6
Резко проснувшись, я сажусь и мотаю головой, словно хочу вытрясти оттуда образ неизвестного мужчины. Затем освобождаю ноги из скомканной простыни и оборачиваюсь к тумбочке, где стоит будильник Роба. Уже почти вечер. Время тянется бесконечно, но стоит задремать – и нескольких часов как не бывало. Погруженная в тревожные мысли, я не смогу вспомнить, что было днем. В старой деревянной постройке неважная звукоизоляция, и снизу постоянно доносились шаги Роба – он и день не продержался на работе. Сначала он разбудил меня звонком – я не проспала и двух часов. Оказывается, он раз десять звонил мне на новый телефон и рассердился, что я выключила звук, когда шла спать.
Я откидываю одеяло и убеждаю себя, что видения с обнаженным мужчиной – всего лишь сон, а не воспоминание. Голова буквально налита свинцом, во рту привкус горечи. Я думала, что за эти несколько дней память прояснится, однако прошлое будто дразнит меня – на миг показывается и исчезает снова. Я привстаю и смотрю на телефон, затем ложусь и заставляю себя вспоминать момент падения, пытаясь увязать между собой известные факты.
По словам медсестры, было шесть часов две минуты. Очнулась я на полу после удара головой о стену – отпечаток в штукатурке тому подтверждение. Я осторожно трогаю пальцем шишку – она уже меньше и не такая болезненная. Падая, я отчаянно пыталась за что-то ухватиться правой рукой – за перила, за стену, за Роба? А потом потеряла сознание… Я ворочаюсь, устраиваясь поудобнее. Сосредоточься, Джо! Думай! Мы с Робом были на лестничной клетке. Ссорились, причем начали еще в спальне, а потом он догнал меня наверху лестницы. Роб говорит, что я оступилась, но сама я этого не помню.
Перед глазами вновь встает обнаженный мужчина, и я испытываю острое чувство вины. Может, лучше не знать, что произошло за этот год? Похоже, Роб именно так и думает, судя по тому, как он контролирует общение детей со мной и как скупо выдает подробности, несмотря на мои бесконечные расспросы.
Сев спиной к подушке, я прислушиваюсь к звукам снизу. Пищит микроволновка, и пахнет разогреваемой едой. От перспективы совместного ужина я прихожу в ужас. Что меня так пугает?
Я осторожно спускаюсь по ступенькам и захожу в кухню. Роб что-то выкладывает на тарелки из пластикового контейнера. При виде студенистого блюда мой аппетит, поначалу возбужденный запахом, притупляется. Роб удивленно смотрит на меня и чуть заметно улыбается.
– Я думал, ты спишь. Собирался принести ужин наверх.
– Незачем. Я вполне способна передвигаться.
Я открываю ящик, чтобы взять сервировочные салфетки. Роб мягко отстраняет мою руку и ведет меня к столу, приобняв и поддерживая под локоть.
– Я же сказала, что могу сама! – возмущаюсь я, высвобождаясь из объятий.
Он раскладывает салфетки, ставит передо мной тарелку, стакан воды и кладет рядом две таблетки. Я сосредоточенно жую резиновые спагетти из микроволновки. Роб тоже приступает к еде. Ужин проходит в молчании; чувствуется, что нас разделяет нечто большее, чем деревянная столешница. Как же нам удалось всего за год перечеркнуть двадцать три года брака и стать практически чужими? Я ловлю на себе пристальный взгляд Роба, словно он изучает меня под микроскопом. Собственно, и я занимаюсь тем же.