– Не искушай, – прорычал Гримм, поворачивая ключ.

Рывок! Дернув цепь вверх, я изо всех сил ударила его в подбородок обеими кулаками. Уклониться он не успел. Почувствовав свободу, я стряхнула с себя наручники и впечатала подошву правого сапога в плечо Гримма. Но оттолкнуть от себя уже не смогла – он опрокинул стул, а вместе с ним и меня. С грохотом рухнув на пол, я откатилась в сторону. И вскочила на ноги, готовясь нанести удар. Гримм сделал выпад первым. Я блокировала неудачный замах локтем. Перехватив мое запястье и слегка его вывернув, Гримм сделал подсечку, задев раненую ногу. Вскрикнув, я пошатнулась и рухнула на колени. Он навалился сверху и, оседлав мои ноги, достал из кармана шприц.

– Знаешь, а мне все больше нравится идея с транквилизатором. – Откинув колпачок в сторону, Гримм всадил иглу чуть выше бинта. – Заодно боль отпустит.

В этот раз препарат был гораздо мощнее – я отключилась до того, как Гримм с меня поднялся…

Перед глазами мельтешили яркие пятна, боль сдавливала виски, а затылок тянуло назад, словно меня подвесили вниз головой. Открыв глаза, я снова зажмурилась – свет лампы на потолке был слишком ярким. Продолжая щуриться, я с трудом села. Взгляд, наконец, сфокусировался на прутьях решетки – я ночевала на узкой койке в камере. Возле изголовья на полу обнаружилась бутылка с водой. Трясущимися руками я отвинтила крышку и влила в пересохшее горло как минимум половину. Тут же накатила тошнота.

– Звони, она пришла в себя, – с другой стороны решетки появился высокий широкоплечий афроамериканец.

Второй здоровяк маячил на заднем плане, докладывая обо мне по телефону. Судя по тону и многочисленным «да, сэр», если и не сенатору, то кому-то из приближенных.

– Не советую дергаться, – афроамериканец достал пистолет.

– Я не в состоянии…

Меня все еще мутило. Позволив протащить себя до комнаты для допроса и приковать вчерашней цепью, я опустила голову на стол. Слабость, головокружение, шум в ушах – давно мне не было так паршиво. Но мучительнее всего хотелось пить. Несколько раз я безуспешно пыталась задремать. Время тянулось слишком медленно.

– Убейте меня… – простонала я, когда жажда стала невыносимой.

– Это не входит в мои планы.

Я вскинула голову. В дверях появилась массивная фигура сенатора Спейда. В юности он скорее всего был в хорошей форме, но с возрастом перестал следить за собой – располнел и обзавелся залысинами.

– Правда, при условии, что вы окажетесь полезной. – Подойдя ближе, сенатор грузно опустился на стул и положил перед собой уже знакомую папку.

Выдержав его пытливый взгляд через стекла очков, я выпрямилась. Он меня… вербует? Наверное, это должно мне польстить.

– Но даже при озвученном согласии ваша готовность работать на меня будет весьма сомнительной.

Зря я мысленно упрекнула его в недальновидности – он все понимает. Я с грустью улыбнулась:

– И это возвращает нас к началу беседы.

Он знает, что я не стану одной из его пешек. Вывод напрашивается сам: мне незачем оставлять жизнь.

– Или дает возможность мотивировать. – Сенатор открыл папку с досье и развернул фотографию, лежавшую сверху.